Современная финская повесть - [49]

— И пальцем не шевельну ради Туунанена, — ответил он, испытывая удовольствие оттого, что какой-то офицер так срезал губернатора.

— Как знаешь, я ведь тебя не заставляю, — сказал Каллэ.

Стыдно. Все стыдно. За этих прощелыг, за Каллэ, за себя, Я сначала тоже так думал: жив ли мой сын? Мой сын. Хотя вся армия раздавлена. Хотя сотни тысяч людей остались без крова. Я думал только о своем сыне.

— Я занят... Пожалуйста, катитесь к дьяволу... Идите вы... Делайте что хотите, только проваливайте отсюда... Слышишь, меня тошнит...

Американцы поняли его по тону. Они попятились к двери.

— Не горячись, — сказал Каллэ. — Не хочешь помочь — не надо, мы кого-нибудь другого найдем, кто сможет и захочет... Пошли, ребята, потолкуем с начальством поважнее.

Когда они вышли, он посмотрел на писаря.

— Снова мир на земле, — сказал писарь и усмехнулся.

— Да. И паразиты со всего света подымают головы.

— Эй, папа.

Это Эса. Он встал, подошел к двери и спросил, что надо.

— Ничего, я ухожу. Будь здоров.

— Да, да, прощай. Уходи или приходи, только мне не мешай.

Он вернулся, раздраженный, и стал думать о заседании правления.

5

Хейкки Окса сидит за своим рабочим столом и передвигает на нем предметы. Надо ознакомиться с теми проектами, которые остались с прошлой недели. Надо дать на них заключение. Но мысли разбегаются.

Даже Хурскайнен, старый друг, не поддержал меня.

Вчера вечером состоялось заседание правления. Он доложил об истинном положении вещей. Господа члены правления держались корректно. Они не возражали и не поддерживали. Предоставили вопрос на мое усмотрение, просили как можно скорее подготовить отзыв. Отзыв будет послан исполнителям. «Как можно скорее» — значит в ближайшие дни. Сегодня утром директор уже звонил и торопил с положительным отзывом.

Первый раз в жизни его собственное мнение резко разошлось с мнением начальства. Забудь он о своих позициях, одобри решение правления, можно бы взять отпуск и отправиться в туристскую поездку по Италии. Это была бы награда за покладистость. Скоро пора на пенсию, какой смысл затевать споры с крупными объединениями?

А песчаный берег? Берег как берег, и бог с ним.

Он встает и идет к окну.

Сделаю зарядку и покончу со всем этим делом. Он начинает гимнастику.

Боль в сердце.

Это, конечно, невротическое, чему другому тут быть?

Надо принять решение, потом разобраться с другими делами.

Он возвращается к столу и начинает писать. Это противоестественно, отвратительно. А может, он и вправду просто старый упрямец? Взглянув в окно, он вспоминает о заливе и об острове и обрывает фразу на полуслове. Схватив телефонную трубку, набирает коммутатор, дожидается гудка и набирает номер.

— Алло, — доносится из трубки женский голос.

— Привет, это Кайса?.. Я, я, здравствуй. Я вспомнил, что обещал маленькому Хейкки сводить его в зоопарк, пока мы не переехали на дачу... Мне удобно сейчас. Хейкки может пойти?

— А можно Элине с вами?

— Конечно.

— Хорошо. Я возьму машину и сейчас приеду к тебе. До встречи.

Он кладет трубку, встает, идет в прихожую, берет шапку и быстро спускается по лестнице.

— Мне нужна машина с шофером, — говорит он швейцару.

Кайса с детьми уже ждет его у дверей.

— Дедушка пришел! — кричит малыш Хейкки.

— А у меня новая юбка, погляди, дедушка, погляди!

Это Элина.

— Элина надела ее в первый раз; надо было приберечь к вступительному экзамену, но девочка не утерпела, когда узнала, что дедушка берет ее в зоопарк. Как ты поживаешь, отец?

— Спасибо, хорошо. А вы все?

— Благополучно. Волнуемся немного, попадет ли Элина в школу, но должна бы попасть: Оскари всю весну с ней занимался.

— Попаду. Папа научил меня всем фокусам, а больше там и знать нечего, — заявляет Элина.

— Ну, лезьте в машину.

— Чур, я спереди! — спешит Хейкки.

— А я с дедушкой.

Доехав до берега, они покупают мороженое и ждут паром.

Дед жует сигару, дети едят мороженое.

— А смешной канадский медведь еще там? — спрашивает Хейкки.

— Наверно.

— Я хочу сначала посмотреть на детенышей пумы.

— Не тебе решать, куда мы сначала пойдем. Это дедушка скажет, правда, дедушка? — возражает Элина.

— Сначала пойдем к пумам, правда?

— Хорошо, хорошо.

— Сначала посмотрим канадского медведя, правда?

— Нет, сначала пуму, скажи, дедушка: пуму.

— Пуму, пуму.

— Нет, канадского медведя, скажи: канадского медведя.

— Канадского медведя, сначала канадского медведя.

— Да ведь ты мне обещал, что сначала пуму.

— Сначала пуму, пуму, — соглашается дедушка.

— Ты обещал ей, что пуму, а мне — что канадского медведя.

— Пойдем, пойдем, только парома дождемся.

— Расскажи, дедушка, о Хэйди, — просит Элина.

— Что же мне рассказать?

У них свои версии о Малышке Хэйди[10]. Дед специально прочел обе книжки о ней, чтобы рассказывать Элине, которая тоже читала. Элине нравится, когда дедушка рассказывает так, будто он сам — Дедушка, а она — Малышка Хэйди.

— Так вот, о чем это я...

— О том, как Малышка Хэйди и Дедушка пошли в зоопарк.

— Да, Малышка Хэйди и Дедушка пошли в зоопарк. Малышка Хэйди взяла мороженое, а Дедушка закурил сигару, и они стали ждать паром.

— Не так, расскажи, что они делали в зоопарке... Об этом расскажи.

— Они смотрели на зверей. Дедушка курил сигару, а Малышка Хэйди ела мороженое...