Современная финская повесть - [113]

Один из мальчишек взял красный мопед и выехал на полметра вперед. Он отправился на пристань и показал себя мимоходом. На пристани показал себя снова. Он проехался по крайней доске, вернее, он ехал, не включая мотора, отталкиваясь ногой. Потом он включил мотор и попробовал просверлить задним колесом дыру в досках. Он сильно рванул с места и перелетел на землю, прогремел по камням и перескочил с обрыва прямо на двор кооператива. Там он производил шумовые эффекты, заимствованные из военных фильмов. Так самолет два раза спикировал на здание и обстрелял из пулемета. Здание гремело, как в грозу, и пробовало отпугнуть нападающего. Немного погодя из леса отзывалось громыханье.

Парень, вернулся к киоску, пропахав тут ногами глубокие канавы. Облако пыли скрыло его до колен и реяло над землей. С пылью ничего нельзя было поделать. Она распространялась и проникала в чуткую сердцевину цветов и зелени, связывала свободную влагу. Пыль дотянулась низиной до оконечности мыса. Она пахла в воздухе, как бывает перед дождем, когда первые крупные капли выбивают ее из песка и доносят ее запах.

Парень кружил вокруг киоска и выискивал, каким бы образом заставить его исчезнуть с лица земли, чтобы можно было ехать прямо с того места, где он сейчас стоит. Парень затормозил у крыльца и позвал:

— Тамара, едем.

— Неохота, — отозвалась черноволосая низкорослая девчонка.

— Предложение в силе пять секунд.

Девчонка уселась на заднем сиденье. Оно было узким, не шире грязного крыла, можно приглашать прокатиться на таком только знакомых. Парочка покатила мимо Пелтолы на пристань.

— Новичок здесь, — сказала девчонка о шофере.

— Смотрел на тебя таким глазом?

— Каким глазом?

— А таким, как гвоздь.

— Первый раз его вижу. Это не Яска.

— Яска может только издали посматривать на такую машину, — сказал парень.

— Не гони так, — попросила девчонка, — поезжай поближе.

— К тебе поближе?

— Еще чего. Поближе к пристани.

Парень въехал на пристань и куражился там. Девчонка старалась босыми ногами достать доски настила, но была такая коротконогая, что это ей не удавалось. У нее была мальчишеская прическа, затылок очень аккуратно выбрит. Возможно, здесь был парикмахер, который стриг девчонок бесплатно, всем напоказ.

— Я спрыгну, — сказала девчонка.

— Не смей, мы упадем.

— Кто это — мы?

— Я и мопед.

— Ты с ним на ты?

— Еще не решаюсь.

— А какое у него имя?

— Солифер.

— Собственное имя?

— У него только фамилия.

— Пусти меня.

— Если только прыгнешь.

— Я упаду в воду. Платье промокнет.

— Снеси его Яске.

— Больно мне нужен твой Яска!

— А кто тебе нужен?

— Никто.

— Могла бы уж и начать помаленьку с кого-то. Это очищает пот и улучшает обмен веществ.

— У меня и так все хорошо обменивается.

— Вот как?

— Ах, какой противный!

— Знаешь, почему по утрам поется?

— Нет.

— А почему по утрам плачется?

— Нет.

— Каждая девчонка должна это знать. Пора тебе начать обращать внимание, слушай, и следить за своим развитием, в какую сторону оно идет. Я о тебе забочусь.

— Не твое дело.

— Мое. Тебе бы надо со мной начать развивать свой голос.

— Какой ты ловкий. Думаешь, я не знаю?

— Знаешь — так говори. Чего не знаю — скажу потом.

— Точно знаю, — протрубила девчонка.

— Лииса рассказала?

— Нет.

— А кто?

— Не скажу.

— Я двину отсюда.

Парень помчал на большой скорости, так, что от досок настила поднялась пыль. И вдруг притормозил.

— Чего она говорит?

— Тертту?

— Ах, ах, ах, — заахал парень. — Думаешь, у меня не все дома?

— А что, не так?

— Как ты смеешь унижать меня! За гимнастику у меня десятка, и за ручной труд — единица, и другие единицы стоят на месте. Лехтонен говорит: «Написал в твоем свидетельстве неправильно, бумага не так лежала, жена, вишь, перевернула стол, а я не заметил. Могу исправить твое свидетельство, если захочешь». Я не захотел, сказал, оно и так хорошо. Эта единица за ручной труд мне важна, я не отступлюсь от нее добровольно. «Я исправлю ее, если хочешь». — «И так хорошо, — сказал я, — сумею воспользоваться и так, и этак».

— Так это не то? — спросила девчонка разочарованно.

— То не стоит смотреть, разве что в темноте.

— Она не говорила про Тертту, я не так запомнила.

— Загни палец на память и чуть приподыми его.

— Теперь знаю.

— С какой буквы начинается? — спросил парень.

— А.

— Нет нужды в спешке. Это фамилия?

— Ага, — сказала девчонка, — теперь-то я знаю, кто это.

— И я знаю.

— Алтонен Ритва.

— Хо-хо-хо! — хохотнул парень, и это было похоже, как будто на острове собака попробовала свой голос, старая собака.

— Она и есть, — подтвердила девчонка.

Парень съехал с пристани. Надо было придумать и выкинуть что-то такое, чтоб отвязаться от нее. Он ничего не мог придумать и потому дал безжалостно газ, пронесся по прямой через мыс, накосяк по насыпи на двор кооператива, через двор в лес и по лесу так, что хворост вставал дыбом и лес гремел, как оркестр из ста мопедов, исполнявший увертюру «Вечер в пригороде». Девчонка визжала от восторга и прыгала на спине у приятеля. Чтобы уберечь ноги, она подняла их и обняла ими парня как раз на высоте пояса, а руками обвила его шею, повисла, как рюкзак, на спине. Все это так затянулось, что мопед выдохся.

— Пена-а! — заорал мальчишка у киоска.