Современная дипломатия. Теория и практика. Часть 1. Дипломатия - наука и искусство - [13]
Альбрехт Валленштейн, главнокомандующий имперскими войсками в войне 1618-1648 гг., ведет переговоры со шведским полковником Врангелем. Валленштейн интедесуегся, что думают о нем в лагере шведов, насколько прочно его, Валленштейна, положение.
— Полковник, каково ваше мнение? — спрашивает он шведского представителя.
— У меня здесь к вам только поручение, а мнения нет.
Так поступает военный, так должен поступать дапломат. ж. Кам-бон отмечает, что среди дипломатов (в 0С0&НН0СТИ из аристократических семей) имеются представители, которые щеголяют своими убеждениями, часто противоречащими политике и установкам правительства, которое они представляют. «Их поведение столь же неуместно, — замечал он, — как поведение дипломаттеского представителя республики, который изображал бы из себя монархиста», и заключает анализ этой проблемы Камбон словами: у дипломата «независимость суждений не должна доходать... до нарушения дисципЛИНЫ».. Другой пример. Во время чехословацкихсобытий 1968 г. мне довелось быть посланником в Лондоне, в то время все чехословацкие дипломаты, включая сотрудников военных атташатов, осуждали линию и действия своего правительства и стран Варшавского договора, и только посол и третий секретарь посольства (Седлачек -впоследствии он был назначен послом Чехословакии в одной из стран Азии)бьшилояльнывотношенииправительстваиегополити-ки в связи с действиями СССР. Симпатии всех англичан (и всех политических партий, включая компартию Великобритании) были на стороне большинства чехословацких дипломатов, которые открыто критиковали свое правительство и по существу создали в Лондоне
ا Камбон Ж. Указ. соч. — с. 13,14.
параллельное посольство Чехословакии. Но вот парадокс - никто из англичан, симпатизируя им, не хотел иметь с ними дело. А журнал «Diplomatic», близкий к Форин Офису, опубликовал редакционную статью, в которой писал, что дипломаты-оппозиционеры перестали быть дапломатами, так как они больше не представляют правительство, а для Англии и всех официальных лиц страны важны отношения с правительством Чехословакии и теми, кто его представляет: «Нам важно знать, что думает и какую политику проводит правительство Чехословакии, а не ее диссвденты», - писал журнал.
«Дипломатия - наука письменная», - говорил Умение владеть один дипломат, имея в ввду, что значительную дипломатическим - - ء у у
٥” :: часть времени дипломат проводит за письменном
столом. Большую часть времени он тратит на внутреннюю переписку со своим правительством и министерством иностранных дел: политические письма, шифротелеграммы, различного рода справки, характеристики, предложения, записи бесед, проекты инструкций для делегаций, проекты заявлений и речей на переговорах и пресс-конференциях, памятные записки, проекты соглашений и договоров и Т.П., а также на дипломатическую переписку с правительством и министерством ст-раны пребывания (ноты, заявления, личные письма полуофициального характера, памятные записки, меморандумы, проекты коммюнике и т. д.). О них будет подробно сказано во второй части нашего курса. Сейчас же заметим, что стиль этих двух ввдов документов значительно отличается друг от друга. Если для внутренней (служебной) переписки характерны краткость, четкость, недвусмысленность, то для собственно дипломатической переписки характерны другие качества, такие, как соблюдение осторожности, такта, сдержанности, знание специфических фраз и терминов, принятых в дипломатическом языке, и, наконец, учет политики страны пребывания, ее обычаев и порядков.
Дипломатический язык как служебный, так и в особенности язык международной политики значительно отличается от журналистского, иногда эмоционального, многословного; отличается он в некоторой степени и от литературного, более образного, свободного. Хотя хорошее владение литературным языком помогает дипломату. Больше всего к дипломатическому языку приближается пушкинский язык прозы - сжатый, точный, без вычурности, в книге «Техника дипломатии» немецкий ученый Вильднер пишет: «Дипломатический стиль отличается прежде всего простотой и ясностью, ПОД ЭТИМ подразумевается не простота ремесленнического способа выражения, а классическая форма простоты, которая умеет выбирать при каждом предмете единственное подходящее для Данных обстоятельств слово».
Для дипломатического языка характерны не только точность описания фактов, но и глубокий анализ политики и действий правительства и ясное, точное и сжатое изложение («Чтобы словам было тесно, а мыслям просторно»). Тому, кто не обладает даром письменного слова или не выработал навыков дипломатического стиля, едаа ли целесообразно идти в дипломаты.
Как для воинов основным орудием его деятельности является оружие, так для дипломатов - слово, и если, например, в Древней Греции главным для дипломатии было устное слово, то в последние века, наряду с устным словом, и, может быть, иногда даже более важным стало письменное слово. Один из министров ино-сданных дел Франции (Жобер) говорил, что «для внешней ПОЛИтики и дипломатии слово играет не меньшую роль, чем действия, а, возможно, даже и большую», слово в дипломатии уже само по себе является бействием.
Эта книга принадлежит перу известного дипломата, ученого, автора монографий и многих популярных книг, в том числе: «Современная дипломатия: теория и практика», «Маргарет Тэтчер: человек и политик», «Жизнь в Букингэмском дворце» и др.На этот раз предметом его исследования стала жизнь и деятельность одного из членов «кембриджской пятерки» — Антони Бланта. Но эта книга не только о нем, но и о всей знаменитой «пятерке» советских разведчиков, проникших в святая святых Британии, — в ее разведку и контрразведку, в армию, Министерство иностранных дел и даже в окружение короля Георга VI и Елизаветы II.
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.