Совпадение Келли и Кайдена - [41]

— Я знаю, что мне надо к врачу. — Переместив вес на ногу, он хромая, подошел ко мне. — Слушай, разве у тебя нет таких вещей, которые ты не хочешь рассказывать людям?

Я кивнула с опаской.

— Есть.

— Хорошо, для меня это одна их тех вещей, — сказал он. — Сможешь сохранить это в тайне?

Я снова кивнула.

— Если позволишь отвести тебя к врачу.

Он закрыл глаза, вдохнул через нос, набрав полную грудь воздуха, и открыл веки.

— Ладно, договорились. Только позволь переодеться и записаться на прием, а потом я буду ждать тебя у главного входа через 20 минут.

— Может лучше пойти в отделение скорой помощи, — предложила я. — Ты выглядишь ужасно.

— Для скорой помощи надо много денег — ответил он, хромая к металлическим дверям. — А их у меня нет.

— Хорошо, буду ждать тебя у входа, — сказала я, а затем он зашел внутрь, позволяя дверям захлопнуться позади него.

Когда я пошла к себе в общежитие, чтобы забросить вещи, то не могла понять, как оказалась в такой ситуации. Последние 6 лет я старалась держаться подальше от парней, но кажется, в последнее время это не срабатывало, и вообще я не планировала помогать ему.

Когда мы встретились с ним у главного входа 20 минут спустя, выяснилось, что он не сможет попасть к врачу в ближайшие два часа, поэтому мы обменялись номерами, и я пообещала, что вовремя вернусь из зала и провожу его.

Спустя два часа мы сидим в приемной. Люк покачивает своим коленом то вверх, то вниз, пока я читаю журнал "People" и дожевываю кусочек лакрицы. Я сменила свой тренировочный костюм на джинсы и футболку. Меня поражает мое хорошее самочувствие, после того, что произошло в зале с Кайденом. Сидеть на нем сверху - было странным чувством, но моему телу понравилось это. Очень. Сет дразнил меня по этому поводу всю дорогу до дома, а я все ждала, когда же рухнут все эти ощущения, но я по-прежнему чувствую себя прекрасно.

Кожа Люка кажется абсолютно желтой в свете ламп приемной. Я переворачиваю страницу и наклоняю голову, чтобы скрыть свое подглядывание.

— Разве ты не ненавидишь кабинеты врачей? — внезапно спрашивает Люк.

Я смотрю вверх и вижу его огромные карие глаза, направлены в сторону мужчины напротив нас со сломанной рукой.

— Наверное.

Он взволнованно почесывает висок так, что на коже выступают красные полосы.

— Они же просто ужасно негигиеничны.

Я закрываю журнал и кладу его на стол.

— Может, если бы ты не думал об этом, то смог бы немного расслабиться.

Он молчит некоторое время и прекращает покачивать ногой.

— Я просто ненавижу иголки.

Это совершенно нелогично, ведь ему уже приходилось некоторое время делать себе инъекции инсулина. Страх в его глазах озадачивает меня, замешано ли там что-то еще, помимо фобии на иголки.

— Ладно, подумай о чем-нибудь другом. — Я подхватываю журнал "Sports Illustrated" со столика около меня. — Почитай его. Это поможет тебе отвлечься.

Он хмурит брови, беря журнал и рассматривая девушку на обложке.

— Знаешь, я как-то не припоминаю тебя такой в школе. Ты была очень тихой и все... — Он замолкает, но я знаю, что он хотел сказать – что все смеялись надо мной, дразнили и издевались. — Прости. Я не должен был нести эту чепуху.

— Все нормально, — заверяю его, но воспоминания врезаются в мою голову, как осколки стекла.

— Знаешь, ты напоминаешь мне мою сестру, Эми, — говорит он. — Не знаю, помнишь ли ты ее. Она была на пару лет старше нас.

Я качаю головой

— Не помню. Извини.

Он открывает журнал и переворачивает страницу.

— Она была очень похожа на тебя. Тихая, милая, но грустная.

Я замечаю, что он сказал "была". Сжимаю губы вместе, когда осколки воспоминаний в голове умножаются на двое и разлетаются на множество частей.

— Ты извинишь меня, я на секунду?

Я встаю со стула и быстрыми шагами направляюсь в уборную. Мои плечи начинают ссутулиться, когда боль в животе усиливается. К счастью, в туалете никого нет, иначе я бы сделала это прямо в приемной и все узнали бы мой маленький секрет. Единственное, что заставляет меня чувствовать себя лучше во время потока моих самых темных мыслей. Единственное, что принадлежит мне, и никто не может отнять этого у меня.

***

— Думаю, что должен отвести тебя туда в качестве благодарности, — говорит Люк, когда мы проезжаем мимо открывшегося карнавала на ярмарочной площадке. Солнце опускается за горы, а небо становится серым с пятнами розового и оранжевого. Неоновые огни и музыка парят над землей.

— Я с одиннадцати лет на таких не была, — признаюсь я. — На самом деле я никогда не каталась на аттракционах, особенно на тех, что поднимаются слишком высоко.

— Ты разве не ходила на нашу городскую ярмарку? — спрашивает он, останавливаясь на красный свет светофора.

Качаю головой.

— Я перестала ходить, когда мне исполнилось двенадцать.

Он смотрит на меня, ожидая объяснения, но что бы я сказала? Что мое детство закончилось в двенадцать, когда у меня забрали невинность? Что после случившегося сладкая вата, воздушные шары, игры и аттракционы заставляли меня жалеть о том, чего уже больше никогда не будет?

— Хорошо, значит, я тебя свожу, — говорит он, когда свет меняется и зеленое свечение попадает на его лицо. Он отпускает сцепление, и грузовик поддается вперед.