Советский воинский долг и религия - [36]

Как религия влияет на волевые качества человека? Многовековые религиозные проповеди о том, что «все происходит по воле всевышнего», «человек — бессильная игрушка в руках бога», не смогли превратить верующих в безвольных и пассивных людей. Вопреки молитвам церковников трудящиеся в нелегкой борьбе с природой, с внутренними и внешними врагами много раз демонстрировали несгибаемую волю, моральную и физическую стойкость. Жизненный опыт и в мирном и в ратном труде учил их надеяться не столько на бога, сколько на себя, на свои силы. Испокон веков, например, среди русского народа бытуют пословицы и поговорки: «На бога надейся, но сам не плошай», «Бог-то бог, но и сам не будь плох», «Под иконой не стой, а иди в бой» и др.

Религия оказывает вредное влияние на волевые качества верующих. В основе религии лежит слепая вера в фатальную божественную предопределенность событий. Религия сковывает волю человека, внушает ему чувство страха, беспомощности и полной зависимости от сверхъестественной силы. Она лишает верующего уверенности в своих силах, подрывает у него активность и инициативу.

Могут возразить, что церковники не отрицают свободы нравственной воли человека в определении своего поведения по отношению к добру и злу. Но хотя богословы и утверждают, что человек «свободен», однако принципы религии опровергают эту «свободу». Поэтому вопрос о соотношении божественного предопределения и воли человека порождал ожесточенные споры между богословами. Эти споры не дали и не могли дать определенного результата.

Но одно дело — «ученые» богословские споры и трактаты, тщетно пытающиеся доказать свободу воли, другое — бытующие среди верующих предрассудки. «Все дело в воле божьей», «Человек предполагает, а бог располагает» — вот наиболее распространенные в массе верующих религиозные «мудрости». Само духовенство для достижения своих корыстных целей очень часто прибегает к этим затмевающим разум и вселяющим неуверенность в себе религиозным «мудростям».

А раз все зависит от бога и предопределено роковым образом, то всякая попытка человека изменить ход событий по своему разумению и воле не имеет смысла. Ему остается лишь, уподобясь безвольному существу, покорно плыть по течению и уповать на чудо, милость божью. Вера в судьбу порождает болезненные и беспокоящие человека чувства страха и зависимости, бессилия и слабости перед сверхъестественной силой. Это способствует возникновению таких отрицательных черт характера, как неуверенность в своих силах, слабоволие, болезненная восприимчивость и т. д. Постоянные опасения и тревоги, неустойчивость и непоследовательность во взглядах, чувствах и поступках возникают на почве противоречивого религиозного сознания. Они затруднц-ют формирование сознания воинского долга, последовательное и уверенное выполнение его требований.

Христианская мораль не способствует выполнению воинского долга, это замечено давно. Ж. Ж. Руссо, например, писал: «Христианство — религия всецело духовная. Отечество христианина не в этом мире; он выполняет, конечно, свой долг, но он исполняет его, относясь глубоко индифферентно к хорошему или дурному результату своих забот. Лишь бы ему не в чем было себя упрекнуть, а дальше ему совершенно безразлично, идут ли на земле дела хорошо или скверно. Если государство процветает, то он едва ли осмелится пользоваться общественным благополучием; он боится, что возгордится славой своей страны. Если государство погибает, он благословляет десницу бога, карающую его народ.

Применение силы, пролитие крови плохо согласуется с мягкосердечием христианина, — отмечает Руссо… — Наконец не все ли равно, будет ли он свободным или рабом в этой юдоли бедствий. Главное — это попасть в рай, а смирение только средство для этого… Истинные христиане созданы для того, чтобы быть рабами; они знают об этом, и это мало их смущает. Краткая земная жизнь имеет слишком мало ценности в их глазах». В случае войны, пишет Руссо, христиане охотно идут в сражение, «никто не думает бежать; они выполняют свой долг, но не проникнуты горячим желанием победить; они скорее умеют умирать, чем побеждать. Не все ли равно, будут ли они победителями или побежденными? Разве провидение не знает лучше их то, что им нужно? Можно себе представить, какую выгоду может извлечь из такого стоицизма гордый, страстный и непреклонный враг».

Было бы, конечно, неверно утверждать, что религиозное сознание, идея защиты своей религии вовсе не способны возбудить стремление к вооруженной борьбе с врагом, содействовать формированию воинского долга. Неверно также считать, что фаталистическая вера в божественную предопределенность во всех случаях делает верующих безвольными людьми, неспособными проявлять в бою мужество и решительность.

Прав был Г. В. Плеханов, когда писал, что «фатализм не только не всегда мешает энергическому действию на практике, но, напротив, в известные эпохи был психологически необходимой основой такого действия… Очень ошибаются те, по мнению которых стоит нам только убедиться в неизбежном наступлении данного ряда событий, чтобы у нас исчезла всякая психологическая возможность содействовать или противодействовать ему»