Советские спецслужбы открывают Восток - [6]

Второй Источниковой группой стали информационно-аналитические документы, готовившиеся в ИНФО ГПУ-ОГПУ для высшего партийно-государственного руководства страны — ежемесячные обзоры социально-политического и экономического положения в СССР (1922–1930).

Изучение архивных источников и научной литературы свидетельствует о том, что еще в период Гражданской войны в Советской России в Политбюро ЦК РКП(б) неоднократно обсуждался вопрос создания в структуре советской спецслужбы специального подразделения, которое бы боролось с «восточной контрреволюцией» и способствовало продвижению советских интересов в пограничных государствах Ближнего и Среднего Востока. События, развернувшиеся в начале 1920-х годов в Средней Азии и Крыму, в Татарии и Башкирии, на Северном Кавказе, а также задача революционного «пробуждения Азии» потребовали от руководителей органов безопасности найти решение сложных задач по обеспечению интересов нашей страны на Востоке.

Специфика работы в своеобразной национальной и культурной среде, отличающейся от привычной, православной, русскоязычной, требовала соответствующих специалистов и исполнителей. В сложившихся условиях было принято решение образовать самостоятельное подразделение в ГПУ для работы на восточном направлении. В начале 1921 г. было создано 14-е специальное отделение Особого отдела ГПУ, которое вело наблюдение за миссиями восточных государств в Москве, но оно не смогло решить поставленные перед ним задачи.

Создание в июне 1922 г. Восточного отдела и выделение борьбы со шпионажем восточных государств в самостоятельное направление деятельности в руководстве ГПУ имело не только сторонников, но и противников. Так, помощник начальника Особого отдела Р.А. Пилляр в докладной записке высказал свое несогласие с передачей функций по противодействию шпионажу восточных государств из Контрразведывательного отдела во вновь образованный Восточный отдел. По его мнению, «так называемый восточный шпионаж тесно сплетён со шпионажем государств Европы» и, соответственно, «методы борьбы с восточным шпионажем тождественны методам борьбы со шпионажем государств Европы и Америки» (выделено нами. — В.Х.)[30]. На находящемся в нашем распоряжении экземпляре этой записки есть резолюция заместителя председателя ГПУ Уншлихта о постановке вопроса на заседании Коллегии, которая в итоге поддержала идею существования самостоятельного «восточного» подразделения.

Подобная работа являлась для ГПУ-ОГПУ совершенно новым и непривычным видом деятельности. Начальник новой структуры Я.Х. Петерс отмечал, что «методы борьбы с враждебными силами должны быть иными, гораздо более совершенными, чем применявшиеся в прошлые годы» и учитывать особенности объекта воздействия[31].

Полномочные подразделения ГПУ были созданы в районах компактного проживания нерусского населения в Туркестане, Крыму, в Татарии, Башкирии, Киргизском крае (Казахстане), на Урале и в Сибири.

Восточный отдел ГПУ-ОГПУ вел сбор разносторонней информации по сопредельным странам Востока и регионам страны с компактным проживанием мусульманского населения, наладив координацию и взаимодействие с различными учреждениями и ведомствами, а также региональными структурами контрразведки. В числе взаимодействующих ведомств были Наркомат иностранных дел, Наркомат по делам национальностей, Разведывательное управление Народного комиссариата обороны (НКО), внешнеторговые организации и информационные агентства.

Для того чтобы организовать работу по «восточной линии», ВО ГПУ готовил и направлял на места циркулярные указания, в которых рекомендовал региональным структурам тщательно разобраться в различных течениях и группировках и отличить действительную контрреволюцию от вполне «законных национальных стремлений», изыскивать целесообразные методы подхода к ним. ВО ГПУ надеялся расширить свои знания о Востоке, получая информацию с мест, и поэтому требовал от местных органов ГПУ собирать соответствующие материалы, составлять исторические обзоры исторического и текущего развития националь но-религиозного движения в данных регионах с явно материалистическим уклоном[32].

Начальник ВО ГПУ Я. Петерс, отмечая, что в архивах различных учреждений России накопился очень ценный материал по Востоку, оценивал его как «сырой материал, могущий быть использованным только при значительной его обработке достаточно компетентными лицами и притом лишь с помощью метода исторического материализма». Для разработки архивных материалов на местах необходимо было использовать «местные силы — туземных коммунистов, интеллигентов и общественных деятелей, особенно специально занимающихся изучением истории своего народа (независимо от характера их политических убеждений)». ВО ГПУ рекомендовал обратиться «к ним с просьбой о составлении исторических обзоров и разработки отдельных вопросов»[33].

В целях разработки архивов рекомендовалось выявлять «всех лиц, могущих выполнить эту работу», и негласно собирать на них биографические сведения и информацию, характеризующую их с политической стороны, выясняя их роль в национальном движении в прошлом и в настоящем. Это было необходимо делать для того, чтобы понимать, «насколько можно довериться» подготовленным ими материалам. От лиц, знакомых с историей национально-религиозного движения в других восточных окраинах и сопредельных странах, не входящих в сферу компетенции местного органа ГПУ, требовалось «извлечь все возможное и прислать в ВО ГПУ». Рекомендовалось соблюдать осторожность, «во-первых, чтобы не расконспирировать текущую техническую работу и, во-вторых, во избежание опасности подпасть под влияние одностороннего освещения какого-либо одного течения». Для критического отношения к составлявшимся обзорам к работе необходимо было привлекать «лиц всех политических оттенков, ибо при этом условии мы будем иметь освещение каждого вопроса со всех точек зрения, не исключая и заведомых врагов соввласти»