Советские полководцы и военачальники - [142]
Дело не в том, что пришлось объясняться с дежурным офицером, который, выхватив пистолет, потребовал убрать танки, демаскирующие якобы КП фронта. Офицер, конечно, понимал, что ночью да еще в такую непогоду никто танки с воздуха не обнаружит и бомбить не будет. Особую бдительность офицер явно проявлял потому, что на КП Р. Я. Малиновского прибыло в этот час на совещание много высокого начальства, в том числе представитель Ставки А. М. Василевский. Неподалеку располагался и специально оборудованный узел связи представителя Ставки с Москвой, штабами фронтов и армии. Бдительность была, конечно, необходима. Но многим могло показаться необычным, что командир одного из корпусов прибыл на совещание к командующему армией сразу на двух танках…
Кое-кто мог истолковать подобный поступок превратно (как слишком большую заботу командира-танкиста о личной безопасности), но для Ротмистрова на первом плане всегда, и в большом и в малом, было главное — интересы дела. На пересуды он не обращал внимания.
Да, превыше всего всегда и везде он ставил интересы дела, которому служишь, за которое отвечаешь не только перед лицами и инстанциями, а по самому большому счету — перед страной и народом. Так он думал и так поступал. Вот один из ярких примеров.
В ходе Белгородско-Харьковской операции 5-я гвардейская танковая армия, готовясь к наступлению в районе Богодухова, неожиданно подверглась встречному удару танкового корпуса СС. Произошло ожесточенное столкновение, напоминавшее одну из картин сражения под Прохоровкой. На поле боя всюду горели вражеские и наши танки, громоздились разбитые противотанковые пушки, бронетранспортеры, автомобили, кругом стлался серо-черный дым. Вражеская авиация группами по 30–40 самолетов непрерывно бомбила боевые порядки наших войск. В течение всего дня танкисты 18-го и 29-го танковых корпусов вместо того, чтобы наступать, отражали бешеный натиск противника.
А к вечеру поступили два противоречивых приказа — один из штаба Воронежского, а другой — Степного фронта. Приказ Н. Ф. Ватутина требовал развернуть армию вправо и оказать помощь 1-й танковой армии М. Е. Катукова; по приказу же И. С. Конева армия должна была уклониться влево в полосу действий 53-й армии генерала И. М. Манагарова для совместного наступления против харьковской группировки противника. Ротмистрову было известно, что есть решение о передаче его армии из Воронежского фронта в Степной, но официальной директивы по этому поводу еще не поступало. Вопрос, казалось бы, стоял так: чей же приказ — Ватутина или Конева — следует выполнять? Куда разворачивать армию — влево или вправо? Но дело было в том, что оба приказа не соответствовали уже сложившейся обстановке. Интересы дела требовали иного решения. Танковый корпус СС рвался на Богодухов, 5-я гвардейская танковая армия держала трудную оборону. Отвести ее сейчас влево или вправо значило бы открыть врагу путь в тыл нашей 1-й танковой, 5-й и 6-й гвардейских армий левого крыла Воронежского фронта… Противник отсечет и расчленит группировку наших войск, охватывавшую Харьков с запада, то есть произойдет та беда, о возможности которой недавно предупреждал Ротмистрова лично Г. К. Жуков.
Какое же решение в этой сложной обстановке принял командующий 5-й гвардейской танковой армией? Он решил не снимать армию с Богодуховского направления, поставил задачу командирам корпусов перейти к жесткой обороне и прочно удерживать занимаемые позиции. С таким решением не согласились начальник штаба армии и член Военного совета, полагавшие, что необходимо немедленно приступить к выполнению одного из полученных приказов.
— Вы, Павел Алексеевич, должны прийти к какому-то решению, — сказал Гришин.
— Я, Петр Григорьевич, уже принял решение — обороняться и не допустить прорыва противника в Богодухов и далее в тыл наших войск.
— Но за несвоевременное выполнение приказа нас с вами могут отдать под суд.
— Вот, если мы уйдем, и немцы овладеют Богодуховом, меня, точно, будут судить и расстреляют. Но делу это уже не поможет.
Обошлось без суда. Рано утром на КП армии прибыл Г. К. Жуков, согласившийся с решением командующего. А вскоре поступила лаконичная шифровка от И. С. Конева: «За сдачу Богодухова отвечаете головой». Отвечать не пришлось, Богодухов гвардейцы отстояли.
…Все, кому довелось работать под руководством П. А. Ротмистрова, неизменно отмечали его высокую требовательность к себе и подчиненным, трудолюбие, огромную работоспособность. С уважением вспоминали они присущее Главному маршалу чувство справедливости, твердость, но не суровость его характера, оптимизм, жизнелюбие, другие памятные черты нравственного облика. Незаурядный человек всегда сложен как личность. Судить о нем мы обязаны вдумчиво. В делах его есть и случайное, повседневное, обреченное, как все преходящее, забвению, но есть и незабываемое, вечное — то, что по справедливости как бесценное достояние остается потомкам.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
