Советские полководцы и военачальники - [137]

Членом Военного совета армии был назначен генерал-майор танковых войск П. Г. Гришин, бывший до этого заместителем командира 6-го танкового корпуса по политчасти. Петр Григорьевич имел большой боевой опыт, участвуя в боях с первого дня войны. Начальником штаба армии стал бывший начальник штаба 3-го гвардейского Котельниковского танкового корпуса полковник, а с 7 июля генерал-майор танковых войск В. Н. Баскаков, отлично известный Ротмистрову еще по боям под Москвой, где капитан Баскаков командовал 2-м батальоном 8-й танковой бригады и был тяжело ранен в Медном.

По делам формирования и укомплектования армии личным составом и техникой Ротмистров часто бывал в Москве (армия дислоцировалась в районе Миллерова). И каждый раз столица по-новому радовала его шумным оживлением, потоками людей и машин на улицах, перезвоном трамваев. Вспомнилась полупустая, притихшая, заснеженная Москва зимы сорок первого года, поры суровых и тяжких испытаний. О той поре теперь напоминали разве что приспущенные черные полотнища на окнах московских домов (по ночам еще соблюдалась светомаскировка). На посветлевших улицах — веселые, бодрые москвичи, которых, как и весь народ, радовали крупные победы, одержанные советскими войсками над ненавистным врагом.

И у генерала Ротмистрова также было прекрасное настроение, в эту весну он ощущал необыкновенный прилив сил, бодрости, уверенности в себе. В сорок лет он был полковником, с трудом добился назначения командиром бригады, а теперь в свои сорок два года — он командующий танковой армией, генерал-лейтенант танковых войск. А главное, чувствовал, что его духовные и умственные силы достигли полного расцвета, и радостно было сознавать, что он способен с пользой послужить России в пору выпавшего на ее долю грозного военного лихолетья.

Похоже было на то, что имя его становилось известным. «Красная звезда» опубликовала о нем пространную статью под названием «Мастер вождения танковых войск». Он встречался с партийными и государственными деятелями, известными писателями и журналистами. Между прочим, его пригласил в гости А. Н. Толстой, пожелавший познакомиться с героем-танкистом, услышать «живое слово фронтовика». Знаменитого писателя, кажется, несколько разочаровал «профессорский» вид гостя, которого он представлял себе лихим разудалым предводителем стальной конницы.

В один из приездов в Москву Павлу Алексеевичу было разрешено навестить семью, эвакуированную в село Починки Горьковской области. Он прилетел в Починки на самолете По-2. Жители села встретили генерала очень тепло, забросали вопросами о войне. Ватага всезнающих ребят помогла быстро разыскать семью. Встреча была радостной, но короткой. Елена Константиновна работала в школе учительницей немецкого языка, выглядела крайне усталой. Сыну исполнилось 15 лет, он стал комсомольцем, учился в школе, работал в колхозе. Шестилетняя дочка едва узнала отца. Через несколько часов пришлось прощаться — надо было спешить в армию; чувствовалось уже приближение грозных событий — огненной бури на Курской дуге.

Прохоровка… Название этой небольшой железнодорожной станции между Курском и Белгородом теперь известно всем, оно вошло в военную историю как Бородино или Амьен. Волею обстоятельств под Прохоровкой в ходе Курской битвы произошло крупнейшее встречное танковое сражение, в котором участвовало одновременно с двух сторон до 1200 танков и самоходных орудий. Артиллерия с обеих сторон прекратила огонь, так как боевые порядки перемешались. По той же причине поле боя не бомбила ни наша, ни вражеская авиация (хотя в воздухе шло почти непрерывное воздушное сражение). Танки дрались с танками. Танкисты, потерявшие свои боевые машины, сходились в рукопашных схватках…

В этом небывалом сражении подверглась суровым испытаниям и одолела врага 5-я гвардейская танковая армия. Грандиозное танковое побоище под Прохоровкой неразрывно связано с именем ее командующего Ротмистрова.

А было так. Гитлеровская группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна 5 июля 1943 года начала наступление из района Белгорода вдоль Обояньского шоссе на Курск (навстречу группе армий «Центр», наступавшей с севера из района Орла). Но, столкнувшись на Обояньском направлении с упорным сопротивлением советских войск, Манштейн решил совершить обходной маневр вдоль железной дороги на Прохоровку, где путь казался более свободным. Однако советское командование своевременно предусмотрело возможность такого маневра. И еще 6 июля по приказу Ставки на это направление начали выдвигаться из состава Степного фронта 5-я гвардейская армия генерала А. С. Жадева и 5-я гвардейская танковая армия П. А. Ротмистрова. При этом в 5-ю гвардейскую танковую армию был дополнительно включен 18-й танковый корпус генерал-майора танковых войск Б. С. Бахарова.

Это был первый опыт переброски целой танковой армии на расстояние почти в 300 километров своим ходом. Кому случалось видеть на степных дорогах летом марш хотя бы танковой роты, тот легко представит себе, что творилось в полосе шириной в 30–50 километров, по которой в первом эшелоне двигались два танковых корпуса, а во втором — мехкорпус и тылы армии. Непрерывный грохот и пыль, сквозь плотную завесу которой едва проглядывал багровый диск солнца; от жары и выхлопных газов машин было нестерпимо душно, мучила невыносимая жажда. На всех лицах — следы пота и копоти, комбинезоны и гимнастерки — серые от пыли. Движение продолжалось днем и ночью, с короткими привалами для заправки машин. Но танкисты выдержали. Отставшие по техническим причинам машины исчислялись единицами. Не было потерь и от бомбежек, так как марш танковых колонн надежно прикрыли с воздуха истребители 2-й воздушной армии.