Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - [65]

И сон в саду, где падает трава

К моим ногам неровными рядами.

Лежать в траве, желтеющей у вишен,

У низких яблонь, где-то у воды,

Смотреть в листву прозрачную

И слышать,

Как рядом глухо падают плоды.

Не потому ль, что тени не хватало,

Казалось мне, вселенная мала?

Движения замедленны и вялы,

Во рту иссохло. Губы как зола.

Куда девать сгорающее тело?

Ближайший омут светел и глубок.

Пока трава на солнце не сгорела,

Войти в него всем телом до предела

И ощутить подошвами песок!

И в первый раз почувствовать так близко

Прохладное спасительное дно.

Вот так, храня стремление одно,

Вползают в землю щупальцами корни,

Питая щедро алчные плоды, —

А жизнь идёт, — всё глубже и упорней

Стремление пробиться до воды,

До тех границ соседнего оврага,

Где в изобилье, с запахами вин,

Как древний сок, живительная влага

Ключами бьёт из почвенных глубин.

Полдневный зной под яблонями тает

На сизых листьях тёплой лебеды.

И слышу я, как мир произрастает

Из первозданной матери — воды.

1939^{245}

246. Что значит любить

Идти сквозь вьюгу напролом.

Ползти ползком. Бежать вслепую.

Идти и падать. Бить челом.

И все ж любить ее — такую!

Забыть про дом и сон,

Про то, что

Твоим обидам нет числа,

Что мимо утренняя почта

Чужое счастье пронесла.

Забыть последние потери,

Вокзальный свет,

Ее «прости»

И кое-как до старой двери,

Почти не помня, добрести,

Войти, как новых драм зачатье,

Нащупать стены, холод плит…

Швырнуть пальто на выключатель,

Забыв, где вешалка висит.

И свет включить. И сдвинуть полог

Крамольной тьмы. Потом опять

Достать конверты с дальних полок,

По строчкам письма разбирать.

Искать слова, сверяя числа,

Не помнить снов. Хотя б крича,

Любой ценой дойти до смысла,

Понять и сызнова начать.

Не спать ночей, гнать тишину из комнат,

Сдвигать столы, последний взять редут,

И женщин тех, которые не помнят,

Обратно звать и знать, что не придут.

Не спать ночей, не досчитаться писем,

Не чтить посулов, доводов, похвал

И видеть те неснившиеся выси,

Которых прежде глаз не достигал.

Найти вещей извечные основы.

Вдруг вспомнить жизнь.

В лицо узнать ее.

Прийти к тебе и, не сказав ни слова,

Уйти, забыть и возвратиться снова,

Моя любовь — могущество мое.

1939^{246}

247. «Тогда была весна. И рядом…»

Тогда была весна. И рядом

С помойной ямой на дворе,

В простом строю равняясь на дом,

Мальчишки строились в каре

И били честно. Полагалось

Бить в спину, в грудь, еще — в бока.

Но на лицо не подымалась

Сухая детская рука.

А за рекою было поле.

Там, сбившись в кучу у траншей,

Солдаты били и кололи

Таких же, как они, людей.

И мы росли, не понимая,

Зачем туда сошлись полки:

Неужто взрослые играют,

Как мы, сходясь на кулаки?

Война прошла. Но нам осталась

Простая истина в удел,

Что у детей имелась жалость,

Которой взрослый не имел.

А ныне вновь война и порох

Вошли в большие города,

И стала нужной кровь, которой

Мы так боялись в те года.

1939^{247}

248. Рождение искусства

Приду к тебе и в памяти оставлю

Застой вещей, идущих на износ,

Спокойный сон ночного Ярославля

И древний запах бронзовых волос.

Всё это так на правду не похоже

И вместе с тем понятно и светло,

Как будто я упрямее и строже

Взглянул на этот мир через стекло.

И мир встаёт — столетье за столетьем,

И тот художник гениален был,

Кто совершенство форм его заметил

И первый трепет жизни ощутил.

И был тот час, когда, от стужи хмурый,

И грубый корм свой поднося к губе

И кутаясь в тепло звериной шкуры,

Он в первый раз подумал о тебе.

Он слушал ветра голос многоустый

И видел своды первозданных скал,

Влюбляясь в жизнь, он выдумал искусство

И образ твой в пещере изваял.

Пусть истукан массивен был и груб

И походил скорей на чью-то тушу,

Но человеку был тот идол люб:

Он в каменную складку губ

Всё мастерство вложил своё и душу.

Так, впроголодь живя, кореньями питаясь,

Он различил однажды неба цвет.

Тогда в него навек вселилась зависть

К той гамме красок. Он открыл секрет

Бессмертья их. И где б теперь он ни был,

Куда б ни шёл, он всюду их искал.

Так, раз вступив в соперничество с небом,

Он навсегда к нему возревновал.

Он гальку взял и так раскрасил камень,

Такое людям бросил торжество,

Что ты сдалась, когда, припав губами

К его руке, поверила в него.

Вот потому ты много больше значишь,

Чем эта ночь в исходе сентября,

Что даже хорошо, когда ты плачешь,

Сквозь слёзы о прекрасном говоря.

1939^{248}

249. Одесская лестница

Есть дивные пейзажи и моря,

Цветут каштаны, выросли лимоны.

А между нами, впрочем, говоря,

Я не глотал ещё воды солёной.

Не видел пляжа в Сочи, не лежал

На пёстрой гальке в летнюю погоду,

Ещё ни разу я не провожал

В далёкий рейс морского парохода,

Не слышал песен грузчиков в порту.

Не подышал я воздухом нездешним,

Не посмотрел ни разу, как цветут

И зноем наливаются черешни.

Не восходил к вершине с ледорубом,

Не знал повадок горного орла.

Ещё мои мальчишеские губы

Пустыня древним зноем не сожгла.

Ташкента не узнал, не проезжал Кавказа,

Не шёл гулять с ребятами на мол.

Ещё одесской лестницей ни разу

Я к морю с чемоданом не сошёл.

Мне двадцать лет. А Родина такая,

Что в целых сто её не обойти.

Иди землёй, прохожих окликая,

Встречай босых рыбачек на пути,

Штурмуй ледник, броди в цветах по горло,

Ночуй в степи, не думай ни о чём,

Пока верёвкой грубой не растёрло

Твоё на славу сшитое плечо.