Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного образа - [19]
2.1. Советский сельский кинематограф в 1920-е – начале 1950-х гг.
Понятие «советское сельское кино» нуждается в уточнении. Велик соблазн считать таковым все фильмы о деревне, что неверно. Как уже говорилось, с источниковедческой точки зрения так называемые «современные» фильмы находятся в явно предпочтительном положении по сравнению с фильмами «историческими» – исследовательское поле оказывается очевидно шире («история реальности» переигрывает «историю представлений»).
Но даже решив ограничиться исключительно «современным» сельским кино, исследователь неизбежно должен ответить на вопрос о том, что считать таковым: это фильмы о деревне, либо фильмы для деревни? Этот вопрос сразу порождает еще несколько:
1) для кого снималось сельское кино?
2) кем оно снималось?
3) какие цели при этом ставились?
Как известно из истории кинематографа, новое зрелище утвердилось в России в начале XX в. в качестве развлечения прежде всего для демократических низов общества и воспринималось как разновидность циркового аттракциона. Публика в кинозале ожидала, что ее будут развлекать. Первое острое ощущение от того, что на экране воспроизводится реальная жизнь постепенно сменилось запросом на информацию – отсюда интерес к экзотическим странам и событиям – и ожиданием того, что в фильме будет рассказана история. Привнесение в кино психологизма, разного рода художественных экспериментов было адресовано главным образом эстетически искушенной публике и оставляло равнодушной основную часть зрителей.
Обследования российской киноаудитории, проводимые в разные годы, показали, что зрители с равным энтузиазмом готовы смотреть фильмы, снятые как на российском, так и на зарубежном материале[77]. Главный критерий – кино должно быть интересным. Интерес предполагал принадлежность к одному из трех «вечных» жанров: любовная история, авантюрный фильм, комедия. По этой причине бессмысленно пытаться выделить особое «рабочее» кино с заводскими трубами и станками, кино для солдат с показом учений и боевых действий, и кино для крестьян, отражающее специфически сельские реалии.
В литературе неоднократно отмечалось, что кино в первую очередь было городским зрелищем[78]. В России, как и в других странах, оно стало существенной частью растущей урбанистической культуры. При этом городские рабочие, составлявшие основную часть публики кинотеатров, искали в кино способ отвлечения от серой действительности. И хотя основную часть сборов давали городские кинотеатры, уже на заре кинематографии предпринимались попытки вовлечь в кинопросмотр сельское население. Известно, что в 1906 г. специальная баржа с кинопроектором и небольшим генератором возила фильмы по небольшим городам и деревням Поволжья[79]. Разумеется, никаких специальных фильмов в ходе таких вояжей сельскому зрителю не демонстрировали. Это были все те же мелодрамы или же приключенческие ленты, по преимуществу французские. Доля российских фильмов, правда, постепенно увеличивалась, особенно в годы Первой мировой войны.
Итак, кинематограф как кассовое зрелище не предполагал особых социальных различий в составе зрителей – именно этим можно объяснить мировой успех сначала французского, а затем американского (т. е. голливудского) кино. Это значит, что появление отдельного «сельского» кино было продиктовано не коммерческими, а иными соображениями. И если вопрос для кого? неактуален, то становится необходимым понять, кто и для чего снимал сельское кино в Советской России.
Уже с первых лет советской власти имела место крайняя регламентация кинопроизводства со стороны государства. Ей способствовала, во-первых, дороговизна кинопроцесса, а во-вторых, зависимость киноиндустрии от импортной материальной базы в условиях монополии на внешнюю торговлю, не отмененной даже в период нэпа. В течение практически всего советского периода кинопроизводство оставалось государственным делом, несмотря на кажущуюся децентрализацию и распыленность процесса между «независимыми» кинофирмами и киностудиями. По подсчетам Питера Кенеза, из 514 фильмов, снятых в «либеральный» период 1925–1929 гг., абсолютное большинство служило интересам государства и носило политический характер (за вычетом считанных картин, пропагандировавших спорт, государственные лотереи, а также борьбу с венерическими заболеваниями)[80]. Авторы фильмов в этой ситуации, как правило, подчинялись требованиям заказчика, лишь в исключительных случаях отваживаясь на «фронду», когда отказывались переделать уже отснятый материал (известные примеры чаще всего относятся к брежневскому периоду).
Теоретически на вопрос о цели кинопроизводства возможны два ответа: для развлечения публики (т. е. для зарабатывания денег) или из идеологических (пропагандистских) соображений. Если говорить о советской реальности, то оба они верны, хотя пропаганде отдавалось предпочтение. Это вытекает из задач, сформулированных Лениным для кинопрокатчиков еще в 1922 г.:
«…Для каждой программы кинопредставления должна быть установлена определенная пропорция:
а) увеселительные картины, специально для рекламы и для дохода (конечно, без похабщины и контрреволюции) и
В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.
Настоящее издание продолжает публикацию избранных работ А. В. Михайлова, начатую издательством «Языки русской культуры» в 1997 году. Первая книга была составлена из работ, опубликованных при жизни автора; тексты прижизненных публикаций перепечатаны в ней без учета и даже без упоминания других источников.Настоящее издание отражает дальнейшее освоение наследия А. В. Михайлова, в том числе неопубликованной его части, которое стало возможным только при заинтересованном участии вдовы ученого Н. А. Михайловой. Более трети текстов публикуется впервые.
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Источник: "Памятники средневековой латинской литературы X–XII веков", издательство "Наука", Москва, 1972.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.