Совет юстиции - [49]

— Прошу вас, заходите в дом, сэр, — пригласил Леон и провел мужчину в диванную.

Закрыв дверь, он повернулся к облаченному в меха гостю.

— Зачем вы пришли? — быстро спросил он. — Это ужасно опасно… для вас.

— Я знаю, — беззаботно отозвался тот. — Но я подумал, что могу чем-нибудь помочь. Что вы придумали?

Леон в двух словах посвятил его в их планы, и молодой человек содрогнулся.

— Для Джорджа это будет жестокое испытание, — вымолвил он.

— Это единственный способ, — ответил Леон. — Но у Джорджа стальные нервы.

— А дальше что?.. Надеетесь на удачу?

— Вы имеете в виду, куда мы поедем? К морю, разумеется. Отсюда до Клактона есть хорошая дорога, а, не доезжая до Уолтона, в тайном месте спрятан катер.

— Понятно, — кивнул молодой человек и сделал свое предложение.

— Замечательно… Но как же вы? — спросил Леон.

— Со мной все будет в порядке, — отвечал неунывающий гость. — Кстати, нет ли у вас телеграфной карты этой части света?

Леон достал из ящика стола сложенную карту.

— Если бы вы устроили это, — сказал он, — я был бы вам весьма благодарен.

Человек, который называл себя Кортлендером, сделал несколько отметок карандашом.

— У меня есть люди, которым я доверяю, как самому себе, — сказал он. — Провода будут перерезаны в восемь, и Челмсфорд на какое-то время перестанет существовать для всего остального мира.

После этого с канистрой бензина в руках он вышел из дома и направился к своей машине.

Глава XVI Казнь

Если вас пропустят через узкую дверь, ведущую к будке привратника (дверь эта за вами будет захлопнута и закрыта на засов), ваш проводник проведет вас через еще одну дверь во внутренний двор, на который с одной стороны выходят тяжелые двери тюрьмы, а с другой — большие железные ворота. Через эти ворота вы попадете на другой двор, там, свернув направо, вы увидите каменные ступени, поднявшись по которым, окажетесь в небольшом кабинете начальника тюрьмы. Если вы пройдете прямо по узкому коридору, начинающемуся от двери кабинета, и спуститесь по лестнице, которую найдете в его конце, через хорошо охраняемую дверь, неожиданно для себя вы окажетесь в просторном тюремном зале. Здесь вдоль обеих стен тянутся галереи, соединенные железными переходами и мостами, тут же вы увидите идущие крест-накрест натертые до блеска железные лестницы и выбеленные длинные стены, изрешеченные маленькими черными дверьми.

На первом этаже зала первая камера по правую руку от входа, со стороны кабинета начальника тюрьмы, просторнее и удобнее тех, что расположены за ней. Внутри нее можно увидеть даже некоторый намек на уют: на полу — полоска ковра, на стене — газовый рожок в плафоне из проволоки, внутри которого днем и ночью горит свет, стол, стул, простая, но удобная кровать. Это камера смертников. В дюжине шагов от ее порога находится дверь, которая ведет в другую часть тюремного двора. Там, если пройти еще с десяток шагов по выложенной каменными плитами дорожке, вы окажетесь у невзрачного одноэтажного здания без окон с широкой дверью, через которую могут одновременно пройти два человека. Внутри этого здания — прочная балка от стены до стены для веревки, под ней — люк и яма с выкрашенными желтовато-розовой клеевой краской кирпичными стенками.

Из своей камеры Манфред с интересом прислушивался к усиливающемуся день ото дня гулу толпы, беснующейся у тюремных ворот.

Доктор, который ежедневно навещал его, оказался приятным и умным собеседником. В некотором смысле он заменил Джорджу начальника Уондзуортской тюрьмы, поскольку глава Челмсфорда был человеком сдержанным и ни на йоту не отступал от тюремных правил. Как-то раз Манфред поведал доктору о том, что думает о защитниках «Рациональной веры».

— Но зачем же в таком случае вы завещали им такую огромную сумму?! — воскликнул изумленный медик.

— Потому что больше всего я не люблю недалеких, ограниченных и глупых людей, — загадочно ответил заключенный. — Этот Суини… — продолжил он.

— Как вы узнали про Суини? — поинтересовался доктор.

— Слухами земля полнится, — беспечно отвечал Манфред. — О Суини известно не только в Англии. К тому же я знаю все обо всех.

— Как насчет меня, например? — Доктор лукаво посмотрел на заключенного.

— Насчет вас, — многозначительно повторил Манфред. — С того дня, как вы окончили Клифтонский колледж, до того как женились на младшей дочери мистера Арбакла из Чертси…

— Боже правый! — не сдержав изумления, воскликнул доктор.

— Я достаточно долгое время изучал рабочий персонал тюрем, расположенных вблизи Лондона, — пояснил Манфред. — Вас это удивляет?

— Пожалуй, что нет, — ответил его собеседник, и все же было видно, что это произвело на него сильное впечатление.

Жизнь Манфреда в Челмсфорде мало чем отличалась от жизни в Уондзуорте. Дни его были заполнены той же тюремной рутиной: прогулки строго по расписанию, визиты начальника тюрьмы, доктора и священника.

В одном Манфред был тверд: он отказывался от любой духовной помощи и не посещал служб. О своем отношении к религии он прямо заявил тюремному священнику, чем поверг его в необычайное изумление.

— Вам неизвестно мое вероисповедание, — сказал Манфред, — потому что я отказался сообщать об этом кому-либо. Но я уверен, что вы все равно не стали бы стараться обратить меня в свою веру или изменить мои давно устоявшиеся убеждения.