Совесть. Происхождение нравственной интуиции - [74]
Никто из нас не эталон нравственности, но масштаб бесстыдства и бесчестности наших лидеров предвещает беспорядки и обострение конфликтов. Нормы смещаются от добродетели к алчности и черствости. Однако немало и тех, кто не поддается этой тенденции, среди них люди самого разного возраста, и их мужеством нельзя не восхищаться[264].
Я наблюдаю летний рассвет над горами, что высятся над проливом Королевы Шарлотты в Британской Колумбии. В новостях по-прежнему показывают задержанные на мексиканско-американской границе гондурасские семьи, ищущие убежища в Штатах. Родителей разлучают друг с другом, детей отвозят в приемник, разделенный металлическими перегородками на некое подобие вольеров, самых маленьких помещают в приют. Так выглядит в действии «политика нулевой терпимости» к нарушению государственной границы. Никто не знает, сколько им придется провести в этих приемниках и предпринимается ли что-то для возвращения младенцев матерям. Кого-то из подростков маринуют в «вольерах» уже месяц, и родители опасаются, что их депортируют без детей. Репортеров на территорию приемника до сих пор не пускают. По утверждению генерального прокурора, подобная жестокость — необходимая составляющая политики, призванной удержать беженцев от попыток пробраться в Штаты[265].
Внутри словно что-то сжимается. Такое узнаваемое чувство. Нужно чем-то помочь, но чем тут поможешь? В который раз меня терзает совесть.
Идеология и извечное стремление подвести идеологическую базу под любую безнравственность — вот чего я больше всего боюсь в социальной сфере. Чрезмерной уверенности в собственной нравственной правоте опасался еще Сократ, и меня она тоже пугает. Я обращаюсь мыслями к Александру Исаевичу Солженицыну (1918–2008), блестящему историку и писателю, осужденному за критику в адрес Сталина и сталинского режима на 11 лет гулаговской каторги:
Идеология! — это она дает искомое оправдание злодейству и нужную долгую твердость злодею. Та общественная теория, которая помогает ему перед собой и перед другими обелять свои поступки и слышать не укоры, не проклятья, а хвалы и почет. Так инквизиторы укрепляли себя христианством, завоеватели — возвеличением родины, колонизаторы — цивилизацией, нацисты — расой, якобинцы и большевики — равенством, братством, счастьем будущих поколений. <…> А без злодеев — Архипелага бы не было[266].
Благодарности
К работе над этой книгой приложили руку многие из моих друзей. С Роджером Бингемом за последние два десятилетия мы успели побеседовать на самые разные темы — от нравственности и идеологии до молекулярной биологии, — и я благодарна ему за глубину мысли и знаний. Роджер первым указал мне на важную роль биоэнергетических ограничений в эволюции нервной системы и во множестве когнитивных процессов. В этом вопросе он заметно опередил нас всех.
За чаепитиями с Деборой Серра мы регулярно обсуждали роль мозга в принятии нравственных решений и вопрос о том, почему индивидуальные различия в темпераменте, опыт и жизненные обстоятельства не позволяют иметь единую подходящую для всех нравственно-этическую систему. Я бесконечно благодарна Деборе за острый критический ум и юмор, а также за любезное согласие прочитать первые, довольно сырые версии книги и за все ее беспристрастные и справедливые замечания. За ознакомление с рукописью и за ценные советы спасибо также капитану Далласу Боггсу и Сью Феллоуз.
Взвалить на себя обязанности домашнего критика, редактора, повара, служить поддержкой и опорой, разряжать обстановку и являть собой источник здравого смысла, как обычно, пришлось Полу Черчленду. Он возвращал мне веру в собственные силы, когда казалось, что лучше все бросить и пойти расширять делянку под малинник.
Отдельное спасибо Риду Монтегю и Ларри Янгу. В 2017 году они оба посещали мой летний курс по нравственному познанию в Школе перспективных нейробиологических исследований в Тоскане и щедро делились лабораторными данными, непосредственно относящимися к принятию нравственных решений и самой идее совести. Дилл Айерс, Кен Кисида и Джон Хиббинг дали мне бесценные отзывы по черновым материалам, позволившие отловить несколько грубых ляпов. Хотя какие-то ошибки в книге все равно наверняка обнаружатся.
Анна Черчленд просветила меня относительно нейробиологических механизмов принятия решений и объяснила, как мозг интегрирует ряд ограничивающих условий различной давности при совершении выбора. Ее точка зрения помогла мне лучше понять, почему моральные философы, как правило, ошибочно представляют себе принятие решений в нравственном контексте, и точнее — недостатки утилитаризма и кантианства. Кроме того, Анна поделилась со мной своими предположениями насчет предпосылок ранних этапов эволюции коры головного мозга.
Марк Черчленд размышлял над проблемой истоков нравственной мотивации с детства. Мы не одно десятилетие обсуждали с ним и эту тему, и сократовские опасения, касающиеся идеологии, уверенности и самонадеянности в нравственных вопросах. Благодаря Марку я разглядела потенциал нейробиологического взгляда на социальные привычки и навыки и увидела, насколько тесно связаны между собой в базальных ядрах поведение и выбор.
Статья из сборника «На суше и на море» — 1964.
Новая книга политического философа Артемия Магуна, доцента Факультета Свободных Искусств и Наук СПБГУ, доцента Европейского университета в С. — Петербурге, — одновременно учебник по политической философии Нового времени и трактат о сущности политического. В книге рассказывается о наиболее влиятельных системах политической мысли; фактически читатель вводится в богатейшую традицию дискуссий об объединении и разъединении людей, которая до сих пор, в силу понятных причин, остается мало освоенной в российской культуре и политике.
Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена одному из влиятельнейших философских течений в XX в. — феноменологии. Автор не стремится изложить историю возникновения феноменологии и проследить ее дальнейшее развитие, но предпринимает попытку раскрыть суть феноменологического мышления. Как приложение впервые на русском языке публикуется лекционный курс основателя феноменологии Э. Гуссерля, читанный им в 1910 г. в Геттингене, а также рукописные материалы, связанные с подготовкой и переработкой данного цикла лекций. Для философов и всех интересующихся современным развитием философской мысли.
Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.
Данная работа представляет собой предисловие к курсу Санадиса, новой научной теории, связанной с пророчествами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.
Все решения и поступки зарождаются в нашей психике благодаря работе нейронных сетей. Сбои в ней заставляют нас страдать, но порой дарят способность принимать нестандартные решения и создавать шедевры. В этой книге нобелевский лауреат Эрик Кандель рассматривает психические расстройства через призму “новой биологии психики”, плода слияния нейробиологии и когнитивной психологии. Достижения нейровизуализации, моделирования на животных и генетики помогают автору познавать тайны мозга и намечать подходы к лечению психических и даже социальных болезней.
Американский генетик Дэвид Райх – один из главных революционеров в области изучения древней ДНК, которая для понимания истории человечества оказалась не менее важной, чем археология, лингвистика и письменные источники. В своей книге Райх наглядно показывает, сколько скрытой информации о нашем далеком прошлом содержит человеческий геном и как радикально геномная революция меняет наши устоявшиеся представления о современных людях. Миграции наших предков, их отношения с конкурирующими видами, распространение культур – все это предстает в совершенно ином свете с учетом данных по ДНК ископаемых останков.
«Уравнение Бога» – это увлекательный рассказ о поиске самой главной физической теории, способной объяснить рождение Вселенной, ее судьбу и наше место в ней. Знаменитый физик и популяризатор науки Митио Каку прослеживает весь путь удивительных открытий – от Ньютоновой революции и основ теории электромагнетизма, заложенных Фарадеем и Максвеллом, до теории относительности Эйнштейна, квантовой механики и современной теории струн, – ведущий к той великой теории, которая могла бы объединить все физические взаимодействия и дать полную картину мира.