Совесть. Происхождение нравственной интуиции - [17]

Шрифт
Интервал

Грязь, славная грязь![56]

Совокупность эволюционных изменений, которые в конечном счете привели к социальности, присущей млекопитающим и включавшей то, что мы можем назвать нравственностью, в первую очередь касалась пищи. Альтруизм — способность поступиться чем-то ради чужого блага — развился из материнской заботы о потомстве, потребность в которой была, в свою очередь, продиктована появлением теплокровности. Энергетические ограничения можно считать сколь угодно далекими от тонких философских материй, но они есть, и от них никуда не деться.

Обесценивает ли нашу совесть ее скромное происхождение? Ни в коем случае! Для биологии обычное дело, что красота рождается из уродства, как грибы Psilocybe cubensis, растущие на коровьих лепешках, или бабочки, которые появляются из уродливых гусениц. Главенствующая роль энергетических потребностей в происхождении человеческой нравственности никак не умаляет значения честности и порядочности. И не лишает их реальности. Эти добродетели, из каких бы «низов» они ни происходили, не перестанут восхищать нас и цениться нами. Именно они делают нас людьми.

Хотя в этой главе рассматривались вопросы эволюционного происхождения социальности, механизмы в мозге млекопитающих, обеспечивающие сложное социальное поведение, такое как привязанность к родне и друзьям, остались без ответа. Нейроученым удалось значительно продвинуться в исследовании нейронных сетей и нейрохимии привязанности, будь то между родителями и потомством или между брачными партнерами, родными или друзьями. Детали этих исследований помогают лучше понять, что значит иметь совесть; стремиться к сотрудничеству; защищать или наказывать тех, кто намеренно творит зло. В следующей главе мы попытаемся разобраться в том, что такое совесть, более углубленно.

Глава 2. Привязанность

Привязанность — это объединяющий принцип, который простирается от биологических глубин нашего существования до его заоблачных духовных высей.

Джон Боулби[57]

Наши привязанности — к родителям, братьям или сестрам, друзьям или любимым — очень устойчивы. Эти чувства бывают сложными и неочевидными, особенно у животных с очень большой корой. Самонаблюдения никак не проясняют вопрос о нейронном субстрате нашей потребности в общении и желания быть частью сообщества; разве что могут показать, как много значит для нас привязанность. Аффилиация (стремление к объединению) и привязанность относятся к тем психическим явлениям, которые можно смело включать в список трудных нейробиологических проблем наряду с вопросами о том, что лежит в основе совести и усвоения языка. Тем не менее, как любил напоминать Фрэнсис Крик, один из первооткрывателей ДНК, ключом к разгадке сложного явления на макробиологическом уровне вполне может оказаться обманчиво простой механизм на микроуровне.

Что, если где-то в глубинах нашего мозга таится простая структурная система, способная влиять на множество разных взаимодействий и, следовательно, принимать разнообразные формы? Может такое быть? Может. В конце концов во многом именно так устроена ДНК. Для кодирования существует всего четыре азотистых основания — A, T, G, C (аденин, тимин, гуанин, цитозин), которые, выстраиваясь в произвольном порядке, образуют уникальную для каждого человека цепочку из 3 млрд оснований. Форма любого живого организма задана ДНК, однако разнообразие этих форм принимает головокружительный размах.

Заподозрить, что и в социальности в скором времени обнаружится относительно простая картина, меня заставило одно открытие в области нейробиологии. Институт Солка пригласил выступить с лекцией Ларри Янга, ученого, занимающегося исследованием гормонов мозга, и хотя заявленная Янгом тема — привязанность к партнеру у полевок — казалась любопытной, ничто не предвещало сенсации. Мы терпеливо прослушали вступительную часть, в которой Янг описывал брачное поведение у разных видов полевок. А потом начались чудеса нейронауки.

Степные полевки, на взгляд случайного наблюдателя, почти ничем не отличаются от горных. Тем не менее между ними поведенческая пропасть: после первого совокупления степные полевки образуют моногамную пару на всю жизнь[58]. Горные же полевки после спаривания расстаются, и дальнейшие их пути расходятся.

За необычным социальным поведением степных полевок можно наблюдать и в дикой природе, но, чтобы выяснить, что стоит за парными связями, Янг с коллегами всесторонне изучили поведение полевок в лаборатории. Они заметили, что степные полевки стараются держаться рядом с брачным партнером, тогда как горные полевки предпочитают уединение. Состоящий в паре самец степной полевки защищает гнездо от любых непрошеных гостей, в том числе и от чужих самок. Степные полевки любят находиться в обществе себе подобных. Горные полевки — одиночки. У обоих видов о детенышах заботится самка, но только у степных полевок самец охраняет гнездо и держится поближе к новорожденным, чтобы согреть и защитить. Если пару разлучить, они начинают тосковать и у них повышается уровень гормона стресса.

И хотя термин «моногамия» здесь не совсем подходит, потому что даже состоящие в паре особи могут совокупляться на стороне, степные полевки все же проводят большую часть времени с брачным партнером и потомством. В этом смысле образование пар на продолжительный период условно называют социальной моногамией. А что, в таком случае, у человека? В общем и целом человек тяготеет к социальной моногамии, если не на всю жизнь, то по крайней мере на длительные периоды (серийная моногамия).


Рекомендуем почитать
Архитектура и иконография. «Тело символа» в зеркале классической методологии

Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.


Сборник № 3. Теория познания I

Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.


Свободомыслие и атеизм в древности, средние века и в эпоху Возрождения

Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.


Вырождение. Современные французы

Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.


Несчастное сознание в философии Гегеля

В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.


Онтология поэтического слова Артюра Рембо

В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.


Фактологичность

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.


Кто мы и как сюда попали

Американский генетик Дэвид Райх – один из главных революционеров в области изучения древней ДНК, которая для понимания истории человечества оказалась не менее важной, чем археология, лингвистика и письменные источники. В своей книге Райх наглядно показывает, сколько скрытой информации о нашем далеком прошлом содержит человеческий геном и как радикально геномная революция меняет наши устоявшиеся представления о современных людях. Миграции наших предков, их отношения с конкурирующими видами, распространение культур – все это предстает в совершенно ином свете с учетом данных по ДНК ископаемых останков.


Расстроенная психика. Что рассказывает о нас необычный мозг

Все решения и поступки зарождаются в нашей психике благодаря работе нейронных сетей. Сбои в ней заставляют нас страдать, но порой дарят способность принимать нестандартные решения и создавать шедевры. В этой книге нобелевский лауреат Эрик Кандель рассматривает психические расстройства через призму “новой биологии психики”, плода слияния нейробиологии и когнитивной психологии. Достижения нейровизуализации, моделирования на животных и генетики помогают автору познавать тайны мозга и намечать подходы к лечению психических и даже социальных болезней.


Уравнение Бога. В поисках теории всего

«Уравнение Бога» – это увлекательный рассказ о поиске самой главной физической теории, способной объяснить рождение Вселенной, ее судьбу и наше место в ней. Знаменитый физик и популяризатор науки Митио Каку прослеживает весь путь удивительных открытий – от Ньютоновой революции и основ теории электромагнетизма, заложенных Фарадеем и Максвеллом, до теории относительности Эйнштейна, квантовой механики и современной теории струн, – ведущий к той великой теории, которая могла бы объединить все физические взаимодействия и дать полную картину мира.