Совершенство - [62]

– Как тут у вас дела?

Генри тянется вниз и забрасывает ноги Алекса себе на колени.

– Люси спросила, нравится ли тебе меня трогать.

Она со стоном прячет лицо в ладонях.

– Я вовсе не это спрашивала. Я спросила, получается ли у тебя его потрогать. Подробности мне знать не обязательно.

Алекс ухмыляется.

– Ага. Но такое ощущение, что он весь покрыт статическим электричеством.

Генри еще с секунду наблюдает за Люси, потом спрашивает:

– Уверен, ты уже думала об этом, но что именно происходит, когда ты сильнее всего?

Она возвращается мыслями к тем моментам, когда она это замечала: у озера, но еще когда Колин вернулся из медпункта. Ткнуть пальцем в какое-то конкретное настроение или событие у нее не получается.

– Бывает, я замечаю это, когда мы на улице вместе или когда он на велосипеде ездит. Я думала, это происходит, когда он чем-то доволен, но потом почувствовала то же самое, когда он только приходил в себя.

– Даже если он только приходил в себя, вполне может быть, он был счастлив, что жив и что он в спальне, наедине со своей красавицей-девушкой, так что я бы пока не отказывался от этой теории.

Люси опускает голову, не в силах сдержать улыбки:

– Ну да, наверное.

– Но какая теория у меня? Tki чувствуешь себя сильнее всего, когда ты на верном пути, когда делаешь то, ради чего ты здесь появилась. Может, это – когда Колин счастливее всего, а может – нет. Вспомни один момент, когда ты ощущала себя сильнее всего, реальнее, и сделай то, что ты делала, еще раз.

Она взглядывает на прихотливо украшенный потолок над головой, расписанный алым и золотом, с вычурной лепниной. Она чувствовала себя почти совсем плотной как раз перед тем, как Колин решил погрузиться в озеро. «Может, это неправильно, – думает она, – Держать такое в секрете от Генри? Ему же, наверное, хотелось бы знать, что есть способ им с Алексом побыть вместе?»

– Понимаешь, – говорит Генри, прерывая ее внутреннюю борьбу, – Мне кажется, я чувствую себя сильнее день ото дня. И у Алекса до сих пор ремиссия. Это говорит мне, что я все делаю правильно для него.

Это помогает Люси принять решение. Она никогда не сможет рассказать Генри о том, что позволяет делать Колину.

– Поняла.

– Я это, собственно, к чему. Посмотри на Колина. Понаблюдай за ним. Если ты делаешь что-то, что делает его счастливым, ты должна ощущать прилив этой внутренней силы. Если сильной тебя делает что-то еще, ты обязательно заметишь. Видел твое имя на табличках в кабинете химии, – добавляет он, широко улыбаясь. – Так что давай, проведи парочку экспериментов.

Она встает, чтобы уйти, но потом решает начать прямо сейчас.

– Генри, какого цвета у меня волосы?

Он слегка наклоняет голову набок, потом тихонько смеется:

– Не самый странный из твоих вопросов, ну да ладно, считай, я повелся. Темно-русые.

Глава 30

Он

Стоит адский холод, и Колин, сложив ладони чашечкой, дышит на пальцы, пытаясь хоть немного согреться. Ветер свистит вдоль стены библиотеки, пронизывая до костей – сквозь флиску, две футболки, лыжную шапку и его любимую куртку Поежившись, Колин надвигает пониже капюшон и слегка покачивается вперед-назад на своем скейтборде, наблюдая за тем, как Джей совершает спуск на байке по длинной библиотечной лестнице. По сторонам лестницы возвышаются огромные грязные сугробы, и небо кажется тяжелым и каким-то опухшим, будто вот-вот лопнет и упадет им на голову.

Соль, рассыпанная по дорожке, хрустит под колесами скейта, когда Колин подъезжает к Джею.

– Я думал, дело уже к весне. Откуда такая холодрыга? – ворчит Джей.

Колин не отвечает, потому что ему не хочется думать о том, что будет, когда лед на озере растает. Вместо этого он радуется морозам, тому, как с каждым вдохом холод обжигает ему легкие, тому, как остальные стараются побыстрее добраться до тепла, чуть не наперегонки взбегая по ступенькам.

– Слава тебе, Господи, мы сегодня на озеро не пошли, – говорит Джей, стуча зубами. – Мы бы себе оба яйца отморозили. Буквально.

Колин смеется.

– Это же не ты голышом лезешь в воду.

– Ага. Это ж не ты сидишь час на берегу замерзшего озера, пока другие ловят кайф.

Колин фыркает; его забавляет, что Джей имеет в виду под «кайфом». Их идея о приятном времяпрепровождении всегда находила мало единомышленников. Но только Джей способен назвать «кайфом» прыжки в прорубь, притом так, что это прозвучало совершенно естественно.

– Думаешь, она захочет повторить еще раз? – спрашивает Джей. – Сегодня она так решительно удалилась.

– Понятия не имею, – отвечает Колин на выдохе. Конденсат повисает перед ним маленьким облачком. Он вспоминает, как они с Джеем, когда еще были маленькими, воображали себя очень крутыми и притворялись, будто курят невидимые сигареты. Он знает, что крошечные частицы влаги в его дыхании мгновенно замерзают на морозе, переходя от газообразного состояния к жидкому, и сразу же – к твердому, образуя ледяные кристаллы прежде, чем вновь вернуться к невидимому состоянию. Ему неприятно думать о том, что они напоминают ему о Люси, будто каждое облачко – это метафора; предвестие того, что случится, когда настанут жаркие, сухие дни, и в воздухе не останется ничего. Может ли быть, что она исчезнет вместе с морозами?