Совершенно не обязательные смерти - [24]
И снова дую.
Что важнее – поспать перед школой или не сойти с ума?
Хотя, боюсь, выбора у меня не осталось. Добавляю в чай щедрую ложку меда, еще раз разминаю листья и начинаю размешивать.
По часовой стрелке?
Нет, против часовой.
Три оборота против часовой стрелки. Или семь.
Я возвращаюсь наверх, заботливо прижимая к груди соль. Тихо проскользнув в комнату Кэтлин, кладу заветную коробочку под кровать. Затем спешу к маме, в противоположное крыло замка. В коридорах темно, завитки лепнины убегают под потолок. Я слышу гудение пауков, плетущих паутину.
Мои чувства обострились до предела, все вокруг стало ясным и четким.
Не знаю, радоваться этому или бояться.
Мама крепко спит рядом с Брайаном. Я здесь незваный гость.
Она не одна. Одеяло сползло, обнажив грудь Брайана, и в лунном свете я вижу какие-то надписи на его коже. Шмыгнув носом во сне, он прижимается к маме. Я опускаюсь на корточки и кладу соль под кровать.
Когда я выпрямляюсь, все выглядит именно так, как должно. Игра света. Иду к себе, ощущая, как усталость вытесняет напряжение. Я могла бы проспать неделю, но у меня осталось всего три часа. Лучше, чем ничего. Забираюсь в кровать и натягиваю одеяло.
До меня доносятся звуки ночного Баллифрана: шелест опавших листьев, лязг водопроводных труб, вопли совокупляющихся кошек (или лисиц). Кэтлин они забавляют, но я их терпеть не могу. Не могу избавиться от мысли: а вдруг это ребенок кричит? Потерявшийся ребенок, которому страшно и больно.
В детстве у нас была книга сказок, оставшаяся от папы. Она принадлежала ему, когда он был маленьким. Некоторые сказки были веселыми, а некоторые – довольно жуткими. Помню, там говорилось о ведьме, которая жила в избушке на курьих ножках. В полудреме мне кажется, что у этой ведьмы лицо Маму.
Она заманивала к себе маленьких девочек. Иногда помогала им, а иногда съедала. Она сама решала, как поступить. Сила была на ее стороне.
И пока не войдешь в ведьмину избушку, не узнаешь, что тебя ждет.
Баба-яга, Аойфе из легенды о детях Лира, мистер Лис, даже Дева Мария. Сильные мира сего, которых нужно умаслить. У каждого из них свои тайны. Как и у Баллифрана. Здесь каждый человек – как закрытая дверь.
Нам следует быть очень осторожными.
Ольха
(для постановки диагноза)
Проснувшись утром, я обнаруживаю, что Кэтлин уже встала. Я спала так крепко, что не услышала будильник, и теперь страшно опаздываю. Натянув жуткий полиэстеровый свитер, бегу вниз. Мама с Кэтлин сидят на кухне и пьют кофе, как женщины из рекламы эспрессо. Идеальные прически, на лицах макияж. Солнечные лучи гладят их по волосам. А я вдруг понимаю, что у меня на штанине дырка, через которую видно небритую ногу.
– Ты чего так поздно? – спрашивает мама неестественно бодрым голосом.
Кэтлин сидит с непроницаемым лицом. Судя по всему, они говорили обо мне. Я открываю рот – нужно же что-нибудь сказать.
– Я почти не спала, – отвечаю я и этим ограничиваюсь.
Мама намазывает мне тост маслом, я запихиваю его в рот и хватаю сумку.
– Может, все-таки заразилась от Кэтлин. – В последней фразе чуть больше яда, чем я собиралась в нее вложить.
– А мне уже гораздо лучше.
Кэтлин явно собралась идти в школу. Форма сидит на ней как влитая. К моей же прилип какой-то лист. Понятия не имею, откуда он взялся. Мама снимает его и выбрасывает в ведро.
– Посмотри на себя, – начинает она, но я не в настроении выслушивать замечания. Выражение маминого лица смягчается. – Может, ты правда заболела? Хочешь, налью тебе особого чая Маму?
Я фыркаю и заталкиваю в сумку школьный завтрак.
По пути к автобусной остановке спрашиваю Кэтлин, о чем они с мамой говорили.
– Ни о чем, – невозмутимо отвечает Кэтлин.
Я вижу, что она врет, и спрашиваю снова.
– Думаю, ты сама знаешь, – наконец сдается она. – Мама нашла коробку и разозлилась. Но нам нужно в школу, поэтому тебе нельзя расстраиваться.
– Я не могу расстраиваться или не расстраиваться по собственному желанию. Это так не работает.
– Понимаю, – говорит Кэтлин. – Но мама опять завела шарманку о том, что ты странно себя ведешь, устраиваешь беспорядок и что тебе нужно пойти к психологу. Мы это уже сто раз слышали.
– Да, – вздыхаю я, и наши с Кэтлин взгляды пересекаются.
Ее глаза точь-в-точь как мои – та же форма, тот же цвет, – но за ними прячется совсем другая душа. Я вижу, как сестра беспокоится обо мне. Дело не в соли – за это она меня не осуждает, – а в наших с мамой разногласиях.
Я чувствую, что после школы меня ждет непростой разговор, и заранее переживаю. В горло как будто затолкали стопку медяков. В животе ворочается тяжелый ком, во рту появляется железный привкус грядущих неприятностей. Я сглатываю. Нужно сменить тему. Вспомнить что-нибудь хорошее прежде, чем я начну плакать. И я рассказываю Кэтлин об Уне. О том, какая она красивая, умная и как она плавает в пруду за домом.
– Кажется, она та еще зануда, – беспечно замечает Кэтлин.
– Вот и нет. Когда она рядом, у меня получается общаться с людьми. И они меня слушают!
Грустно, конечно, что для меня это – повод торжествовать, но глупо отрицать очевидное.
– Прогресс! – Глаза Кэтлин сияют. – Я тобой горжусь. А что-нибудь странное в школе случилось?
Я должна отсюда выбраться. Хотя бы попытаться, иначе сойду с ума. Этот подвал будто уничтожает меня изнутри, надо бежать… но что ждёт там, на свободе? Не сделаю ли я хуже, сбежав? Но это уже не важно, уж лучше я умру свободной, чем здесь, в этом прокуренном подвале… Будь, что будет…ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: присутствуют жестокие сцены насилия, секса и сексуального насилия!Только и исключительно 18+При создании обложки вдохновлялся образом предложенным автором. Иллюстрация в книге предложена автором.
Неупокоенный дух хозяйки дома остался рядом с родными ей людьми и пристально наблюдает за их переживаниями.
«Ублюдок. Я в тебя больше не верю. И знаешь что? Если бы тогда в городе и правда появился Дьявол, я бы продала ему душу, просто назло тебе. Потому что он, быть может, вылечил бы Джули. Равноценный обмен. Не так, как с тобой. Ты забираешь всю нашу любовь и доверие и ничего не даешь взамен. Так что иди ты в задницу, приятель».
Роман Коутса похож на африканский танец джубу, который танцуют, держа на головах кувшины, полные воды. Кто прольет воду – выбывает. И так до последнего танцора. Такой танцоркой была мать главного героя, он же с кувшином не танцует. Хайрам Уокер магическим способом перемещает рабов в пространстве, из южных штатов в северные, используя для этого воду.
Группа людей пробуждается в странном домике посреди леса. Пытаясь найти объяснение произошедшему, они отправляются в путь по не менее странной дороге, не подозревая о том, что следует за ними по пятам и какую правду им предстоит узнать. Изображение на обложке на этот раз предложено автором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.