Совершенная технология - [64]

– Машина номер двенадцать-три у подъезда! «Волжанка»! – привстав, крикнула Шуше девушка по ту сторону окошка, выталкивая её удостоверение через окошечко.

– Спасибо! – кивнула Шуша и, подхватив сумку, вышла на дорогу через громко именовавшееся «парадным» крылечко аэропорта.

Серая «Волжанка» стояла с включёнными фарами прямо у порога.

– Здравствуйте. Сначала Стрелка тридцать три, потом до Орлика, – сказала Шуша, открывая дверь и садясь.

– Чего?! – обернулся к ней странный помятый субъект за рулём.

– Говорю, Стрелка тридцать три… – всё так же доброжелательно начала Шуша, но субъект её оборвал.

– До Стрелки довезу, а Орлик в мои планы не входил.

Он рванул руль, и машина как-то сразу, Шуша не успела и вздохнуть, оказалась на Бугре.

– А что так? – спросила Шуша, вцепившись обеими руками в сиденье.

Водитель почему-то не захотел везти её коротким путём через улицу Чкалова, – теперь они подъезжали к почте.

– Я по городу водитель, а не за городом! – рявкнул тот. – До Стрелки – пятьдесят, и до свидания!

«Волжанку» трясло нещадно на алатырских ухабах. Даже в центре дороги оставляли, мягко говоря, желать лучшего.

– Так я же доплачу, – пытаясь смягчить срывающийся от тряски голос, предложила Шуша.

Машина с присвистом ухнула по уклону к Дамбе.

– А давайте сразу к Орлику?! – предложила воодушевлённая близостью моста Шуша.

– Я сказал – до Стрелки, значит, до Стрелки! – взревел водила, и мотор вторил его голосу: старенькая «Волжанка» взбиралась от Дамбы на Стрелку по Юбилейной.

Шуша вздохнула. Уж, видимо, на маньяков ей особенно везёт.

К счастью, субъект всё-таки затормозил у тридцать третьего дома, а то она уже думала, что он опять выедет на улицу Чкалова и отвезёт её обратно к аэропорту…

В пустой квартире пахло пылью и старыми перьями. Очень хотелось есть: рисовая кашка бабы Тони, казалось, была полвека назад, а в домодедовском ресторане они с Гарасфальтом ничего не заказывали… Шуша с надеждой глянула на часы и ужаснулась: времени оставалось совсем немного, ни о какой еде не было и речи!

Шуша, мысленно махнув рукой на ощущение несвежести тела, переоделась в привезённое сокровищем бельё, снова влезла в брюки, старый свитер и куртку, подхватила уже ставшую привычной сумку и выскочила за дверь. Она уже сбегала по лестнице, когда вдруг хватилась письма. Хлопая по куртке и сумке, она обернулась в панике, взбежала на несколько ступенек обратно, и тут с облегчением нащупала плотный конверт в заднем кармане брюк. «Тьфу!».

Вылетела из подъезда и запнулась, услышав возглас соседки:

– А вот и Шушенька приехала! А что же к нам не заходишь? Что у вас там за корабль?

Шуша мотнула головой, сожалея, что не может посидеть на лавочке, поболтать.

– Зинаида Федотовна, простите, потом. Сейчас, честное слово, не могу!

Она махнула рукой и понеслась вниз по улице, обратно, к Дамбе. К мосту.

– До Орлика не подкинете? Нет?

– До Орлика не едете?

– До Орлика?

Машины, грузовые и легковые, шли до Анютина, до Первомайского, Новых Выселок или сразу до Кири. Водители последних, по пути как раз проезжавших через Орлик, подозрительно окидывали Шушу взглядом, но, даже удовлетворившись, видимо, визуальным осмотром, брать не решались, да ещё и оглядывались, отъезжая, с подозрением.

После пятого отказа Шуша решила сменить тактику.

– До Кири не подвезёте? – просяще заглянула она в кабину очередного грузовика.

– А садись! – внезапно похлопал по креслу рядом с собой хронологически одарённый техноориентал.

Шуша взлетела на подножку и уселась, задвинув сумку между ногами. В кабине было очень тепло, её сразу потянуло в сон.

– В Кире где? – взял быка за рога водитель.

– Ээээ… – Шуша не знала, что ответить. – Мне немного не доезжая до Кири…

– Ну хорошо, скажешь, где остановить, дочк'.

Грузовик, тяжело ухая по щелям между плитами моста, переехал замерзающую тёмно-серую Суру, повернул налево, на грунтовку, и начал набирать скорость.

– И когда ж у нас здесь дорогу'т сделат'а? – спросил водитель. – Ездим, ездим, сорок'т лет уж, а дорога всё криваа…

Он крутнул руль, объезжая очередную яму.

– Эт'что ж такое'т… Говорим-говорим мэру'т, чай, пишем-пишем в газеты'т… Тут корабли инопланетные прилетаа'т, а у нас дороги такие…

Шуша молчала и улыбалась. Ей хотелось подольше послушать знакомую с детства мелодию речи.

– Что в Москве'т говорят про корабль, а? Доочк'? – спросил водитель.

Она вздохнула. Всё равно от этого никуда не деться, не укрыться. В Домодедово, посреди вокзального кипения, ей показалось, что мир живёт так, словно ничего не случилось. Назначались командировки, наступали долгожданные отпуска, кто-то кого-то встречал, кто-то кого-то терял…

Но, оказывается, у каждого где-то внутри этот чёртов корабль жил. Жил – и рос в мозгах. Раз уж водитель на заснеженной дороге спрашивал её об этом.

– Вы когда дома-то будете? – спросила Шуша.

– Дык я'т до Мирного, тебя в Кире'т высажу – и всё. Часок'т только, если тихо'т…

– Вы телевизор включите, ладно? – сказала она.

Водитель замолчал и, дёрнув головой, уставился на дорогу. Она поняла, что обидела его.

– Простите, – она коснулась его руки, пытаясь загладить неловкость. – Честное слово, простите. Просто я уже устала… всем рассказывать… Там по телевизору лучше скажут…