Совершая убийство, или Политическая экономия прав животных - [48]

У ПЕТА также, очевидно, нет проблем с грубым политическим оппортунизмом, который проявляется в объединении с сомнительными идеологиями и движениями ради привлечения внимания и денег. Как я уже упоминал в начале этой главы, ПЕТА присудила награду изобретательнице скотобоен, которая, очевидно, противостоит ценностям, которые следует продвигать группе «по защите прав животных». Поэтому не стоит удивляться, что ПЕТА с радостью наградит фундаменталистов и консерваторов, которые пропагандируют меры, отчуждающие, эксплуатирующие и унижающие людей. Ввиду распространения консерватизма и ура-патриотизма в Америке во времена правления Буша II, ПЕТА удостоила консерватора Пэта Бьюкенана (ещё более правого, чем Буш) наградой «Прогресс» за «твёрдость характера» [191]. По словам ПЕТА, Бьюкенан вступался за животных и пропагандировал выдвинутую спичрайтером Джорджа Буша Мэтью Скалли идею о том, что «сострадательный консерватизм» должен распространяться и на животных [192]. Больше всего в этом беспокоит, что Бьюкенан, по отзывам, является человеком, характер которого, очевидно, излишне твёрд, когда речь заходит об обсуждении эксплуатации другого вида животных — который мы называем «человеком». Для тех, кто не особо интересовался выдающейся правой карьерой Бьюкенана, приведу несколько впечатляющих моментов: Бьюкенан продвигал идею строительства стены на границе США с Мексикой, чтобы преградить доступ мигрантам. Он также призывал к тому, чтобы дети, которые родились в США в семьях нелегальных иммигрантов, лишались права получения гражданства по рождению. Вдобавок ко всему, Бьюкенан является ярым противником равенства прав для лесбиянок и геев, преуменьшал значение ужасов Холокоста и часто высказывался против феминизма. Бьюкенан также не поддержал экономические санкции против Южной Африки в 1980 году в эпоху апартеида и выступал против запрета на демонстрацию флага Конфедерации [193].

Вместе Бьюкенан и Скалли продвигают катастрофическую для равенства повестку, независимо от того, что они думают о животных. Бьюкенан находится во вредоносной оппозиции ко всему, что хоть отдалённо напоминает справедливость.

Содействуя и потакая правительству, которое убило сотни тысяч людей в Ираке, Скалли также проявляет себя как потенциальный противник любой настоящей идеи справедливости [194]. Рекламируя таких мыслителей и политиков, ПЕТА демонстрирует, что она ставит медийное влияние выше борьбы за социальную справедливость для всех. Игнорируя тот факт, что Бьюкенан поддерживает меры, вредныe для людей, ПЕТА демонстрирует свою слепоту к моральности и этичности прекращения страдания всех — как животных, так и людей. Короче говоря, ПЕТА интересуется исключительно страданиями животных. Все критики концепции освобождения животных — обвиняющие её в однобокости и игнорировании проблем социальной справедливости — похоже, вздохнули с облегчением, когда группа, столь могущественная и влиятельная, как ПЕТА, начала продвигать ценности Пэта Бьюкенана, человека, который во всех возможных смыслах против справедливости для угнетённых этого мира. Приглашая в движение людей или братаясь с политиками, которые потворствуют или содействуют эксплуатации и угнетению людей, зоозащитное движение фетишизирует страдания животных и ставит их превыше всего. Если мы против страданий животных по моральным и этическим соображениям, мы должны выступать против любых страданий, и человека, и животных. Пытаясь привлечь в движение людей из числа правых христиан, как можно не придавать значения тому, что этот политический блок превратил геев и лесбиянок в людей второго сорта? Если мы как движение заявляем о неравнодушии к страданиям, разве нам не следует также осуждать и подобную политику?

И напоследок, если активисты добиваются мира, который уважает интересы животных, но в остальном пронизан эксплуатацией, они в конце концов могут его получить. Не так сложно представить себе общество, построенное на принципах господства и иерархии, но одновременно признающее статус животных. Определённо, можно представить чисто веганский капитализм, равно как и стопроцентно веганский фашизм или другой тоталитарный режим (действительно, некоторые панк-группы вроде Vegan Reich даже пропагандируют авторитарное видение веганского общества). Точно так же нет причин полагать, что широкое признание интересов животных было бы невозможным в радикально авторитарной христианской теократии, так же, как и бесклассовое общество может быть встроено в другие формы господства, как отмечает Букчин в многочисленных критических замечаниях в адрес марксизма. Если движение за права животных будет продолжать поддерживать узкую направленность и защиту прав только животных, одновременно поощряя людей, организации и движения, которые не выступают за права человека, оно рискует помочь утверждению, поддержке и сохранению несправедливого общества, которое вполне может заботиться об интересах животных. Вместо того, чтобы угодить в ловушку политического оппортунизма и краткосрочных побед, борьба за признание прав животных должна стать частью более широкого движения, бросающего вызов