Сотниковцы. История партизанского отряда - [25]

Летчик Михаил Базовкин чувствовал себя значительно лучше, уже мог самостоятельно передвигаться. Даже начал просить командира отряда направить его вместе с другими на задание. Мы с ним часто беседовали, и как-то он сказал, что окончил перед войной Балашовскую авиашколу. А эту же школу в свое время окончил мой двоюродный брат Василий Щукин и даже некоторое время был там летчиком-инструктором. Михаил, оказывается, знал его. Мы оба были безмерно удивлены. Вот уж действительно наша земля-матушка и велика, и мала одновременно.

* * *

В ночь на 26 ноября отряд перешел в лес северо-западнее станции Татино на дороге Ленинград – Новгород. Командование отряда на этот раз наметило провести более длительное наблюдение за железной дорогой Батецкая – Новгород около разъезда Нащи и по окончании разведки пустить под откос эшелон противника. Вечером группа Косткина вышла на задание. С ней пошел заместитель командира отряда Николай Чернецкий.

Ночью 27 ноября группа благополучно приблизилась к железной дороге и стала вести наблюдение. Было установлено, что ежедневно со станции Батецкая на Новгород и обратно строго по расписанию следует от четырех до шести составов с различными грузами. После разведки было выбрано наиболее подходящее для диверсии место – железнодорожный мост через ручей Безымянный. В ночь на 29 ноября было произведено минирование. Замаскировав свои следы, несколько человек остались неподалеку от полотна железной дороги, а остальные, немного отойдя, стали вести наблюдение и охрану группы подрывников.

Было решено взрывать эшелон, который пойдет к Новгороду. Время шло, а эшелона все не было. Около восьми часов утра, когда стало почти светло, Чернецкий и Косткин, посовещавшись, решили взорвать заминированный мост и отходить. И вдруг с запада послышался шум идущего поезда, сначала еле-еле, а потом все отчетливей и громче. Чернецкий обрадовался:

– Вот это удача! Иван Матвеевич, будем рвать?

– Конечно будем рвать, – ответил Косткин.

А поезд подходил все ближе и ближе. И как только он оказался на краю моста, прогремел взрыв. Паровоз сразу свалился под откос, из его котла вырывались громадные клубы пара, вагоны с треском налетали друг на друга, все крушилось, ломалось, летело под откос вслед за паровозом, раздалось несколько сильных взрывов, возник пожар.

Задание было выполнено блестяще. Особенно отличился боец Александр Шулин, который грамотно обеспечил минирование. Гитлеровцам был нанесен серьезный урон: эшелон имел пятнадцать классных вагонов с живой силой – около пятисот фашистов, а также четыре цистерны с горючим, три платформы с оружием, одиннадцать вагонов с фуражом и другими грузами.

* * *

После всех боевых операций, проведенных нами, немецкое командование бросило на поиски отряда крупные силы карателей – из Заполья, Вольной Горки и Кшентиц. В общей сложности нас стали разыскивать несколько сотен человек.

С 26 ноября мы находились в лагере километрах в четырех севернее деревни Заполье. И вот 30 ноября на отряд было совершено нападение. Видимо, где-то каратели заметили наших товарищей и по следу пришли к лагерю. Все группы отряда были, как всегда, размещены по кругу, костры еле тлели и были замаскированы со всех сторон вертикально натянутыми плащ-палатками. Партизаны по лагерю не ходили, а отдыхали у костров. Только часовые со своими подчасками несли службу, да иногда дежурный проходил по лагерю, проверяя охрану.

Часовые двух соседних групп вовремя обнаружили приближение немцев, отряд был поднят по тревоге и три группы – одна по центру, а две с флангов – первыми атаковали врага. Бой был коротким. Из 32 человек уцелело только трое карателей, которые, бросив оружие и пилотки, сумели скрыться. Нашими трофеями стали оружие, документы и топографические карты, дневники и награды немецких вояк. Выяснилась интересная деталь в формировании карательного отряда: он состоял из четырех групп, во главе каждой стоял немец, а из остальных семерых человек два-три было немцев, а остальные – власовцы и полицаи.

На взятых картах мы обнаружили место высадки нашего отряда, а также, хотя и неточный, наш маршрут до последних дней. На них же были сделаны пометки о расположении карательных отрядов и немецких гарнизонов в близлежащих населенных пунктах. Карты были выполнены тщательно, все пункты имели названия на немецком и русском языках. Вооружение тоже было неплохим – отряд имел пулеметы, автоматы и несколько винтовок. Чувствовалась немецкая педантичность во всем – от укомплектования личного состава до вооружения и снабжения. Кажется, все было предусмотрено – и вдруг полный разгром.

С нашей стороны в этом бою был ранен только один человек – командир группы Косткин. Ранение было в руку, не очень тяжелое.

Позднее, когда наш отряд направлялся на выход в советский тыл, из бесед с местными жителями мы узнали, что сбежавшие каратели рассказывали о каком-то необычном партизанском отряде, в котором большинство партизан ведет бой, сидя на деревьях. Количество бойцов в нашем отряде во много раз преувеличивалось, назывались цифры 160, 200, а то и больше. Нас же было всего 40 человек. С одной стороны, хорошо, что про наш отряд среди оккупантов распространилась такая молва. С другой стороны, нам теперь нужно быть вдвойне осторожными и готовиться к тому, что в следующих боях мы встретимся с более крупными силами противника.