Соска - [27]
— Ты, Степа, не писатель. Ты поэт.
— Ага. Сказочник. Баснописец. Ты слушаешь или нет? Выяснилось, что и вправду необычные у молодого человека тестикулы. Загадочные. Удивительные гормоны вырабатывают, уникальные. А любой яд, как известно, пользу может приносить. Чем более редкий яд, тем более тяжелые болезни вылечивает. Так вот, врач, который Алешу обследовал, старый и верный приятель Кроля, предположил, что в яичках у пациента не что иное, как лекарство от СПИДа. А СПИД тогда был очень популярной темой. Конечно, требовалась лаборатория, многие месяцы экспериментов и, главное, много материала.
Кроль решил время не тратить, а продать Алешу за границу. Времена такие были. Люди в жизнь здесь не верили, а заграницу боготворили, ну, ты помнишь.
— Степа, я заслушиваюсь. Просто за-слу-ши-ваюсь! Выпьешь все-таки коньячку, чтобы горло промочить?
— Отстань, Сергеевич! Слушай дальше. Сказано — сделано. Продал. Вот и пропал твой подозреваемый.
«Там» его начали изучать по полной программе. И вскоре выяснилось: если Алешиного семени побольше получить, то можно всерьез заняться разработкой препарата от СПИДа. Представляешь? Что-то там у нашего соотечественника такое уникальное организм вырабатывал.
Предоставили Громову дом и зарплату приличную. Живи и радуйся. Не знаю уж, кем там он у них числился в штате. Ну, уж точно не дегустатором вин. Наверное, просто «кадр». Ну, или донор. Вокруг его интимных атрибутов целая лаборатория закрутилась, многим они работу дали. Не один десяток человек на его мужское достоинство молился да супруге по вечерам рассказывал. Думали даже вывесить фото этой штуки на самом видном месте — основатель, почетный член. Да неприлично как-то.
Прошло несколько лет. Хотя лаборатория и секретная была, а утечка информации произошла. Алешиным случаем иностранные спецслужбы заинтересовались. Потом еще кто-то. И еще. Началась на Громова настоящая охота. А охотницы все дамы, что логично. Он бежал, долго скрывался от всех подряд. Жил в подполье. Израильской разведке он все-таки попался. Две профессионалки измывались над беднягой трое суток. Грамм пятьдесят изъяли. Работали, не жалея ни рук, ни ртов, тем более что ядовитое семя активировалось только в особой «женской» среде. Попадание в ротовую полость опасности не представляло.
— Хе-хе-хе. Не в тех руках!
— К счастью, и на этот раз Алеше удалось сбежать. Туда он сбежал, где его труднее всего достать. Куда? Конечно, в Россию. Вернулся и залег на дно. Отшельником стал. А «те» девчушки настойчиво так снятся, не отпускают. Приходят по ночам, просят поласкать волосатые груди. Их ему Кроль на фотографиях в свое время показал. А жизнь проходит. Работы нет, друзей нет, профессии нет, из навыков и умений у него только сам знаешь что. А еще в любой момент попасться можно. Кончилось все тем, что ожесточился Громов, разозлился на судьбу, на людей и начал с «сорными» бабами «воевать». Проникся Миссией. Послан он сверху, чтобы истреблять пьяниц, дворничих. За каждую «ту», из молодости, чистую и светлую, двух поганых «этих» решил «положить».
— Робин, блин, Гуд, будет хуже.
— Будет. А стрелы отравленные. Нигде не работал, днями напролет по дворам да скверикам «плохих» искал. Находил. Сколько их, кстати?
— Восемь. Это те, про которых мы знаем.
— Восемь… Неплохо. Но ищите дальше, по-моему, их больше. Бомжем настоящим стал, спился, изменился до неузнаваемости. Сдвинулся слегка по фазе, конечно.
Степан сделал паузу и поймал взгляд Полежаева.
— А недавно им заинтересовался Одинцов.
— Что? — почти закричал пораженный Усач. — Одинцов? А Пруха-то здесь при чем? С его-то миллионами! И откуда у тебя могут быть ТАКИЕ данные, если ты об этой истории пять минут назад узнал?! Это уж, Степа, слишком. Не верю!
— Не верь.
Полежаев возбужденно забегал по кабинету.
— Пруха… Да даже если эти золотые яйца и стоят там пару сотен тысяч баксов, зачем они Прухе понадобились?
— Значит, понадобились. Ты же знаешь, когда лаве перестает быть целью, появляются цели другие. Власть, например. Или жажда владеть редким, уникальным. А может, подсчитал он, что, получив лицензию на препарат, отобьет в недалеком будущем миллиард. Или просто захотел заработать быстренько пару сотен бакинских. Плохо, что ли, пару сотен тысяч неучтеночки?
— Да нет, не плохо, я разве против?
— Ну, вот и все. А Алексей опустился крепко. Ниже, пожалуй, некуда. Вот такая история.
— Да уж. Последние две его жертвы вообще бомжихи со стажем. Воняют — жуть. Как он их смог! У него от алкоголя, как бы это поприличнее сказать, боеголовка не наводится, наверное…
— Наводится, Гена.
— В смысле?
— В прямом. Поверь мне на слово. А обитает Алеша наш в подвале дома номер десять бис по Демидовскому шоссе. Вы его отмойте, отогрейте и используйте для нашей новой российской науки. А мне еще нужно… Черт! — Степан посмотрел на часы, глаза его округлились. — Дебил!
— Что такое, Норамстрадус? Ты меня не пугай.
— Вот ведь, забыл совсем! Все ты с твоими загадками!
Степан схватил телефон и набрал домашний номер. Полежаев с тревогой следил за действиями всезнающего приятеля.
— Велимир, это ты! — Степан облегченно перевел дух. — Слава богу! Нет, ничего не случилось, малой. Ты что, все еще не в школе? Дай-ка быстро мне маму.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.