Соседский ребенок - [74]

– Кирст, я всегда честен с тобой.

По дороге сюда я злилась и была готова требовать ответы. Сейчас же, глядя на своего мужа, я не знаю, что сказать.

– Ну? О чем тебе надо спросить? – подгоняет он меня.

Я смотрю ему в глаза, мне страшно задать вопрос.

– Кирсти?

– Сегодня я кое-что узнала, – начинаю. – Нечто предосудительное.

– И что же ты натворила на этот раз?

– Это касается тебя, Доминик.

– Меня?

Я сглатываю и облизываю губы. Больше оттягивать нельзя.

– Ты спишь с Ханной Слейтер?

– С кем? – Он скептически хмыкает и качает головой. – Ты шутишь, да?

– Это не шутка, – отвечаю я. – К сожалению.

– Сначала ты думала, что я сплю с Мел, потом с Тамсин, теперь с кем-то по имени Ханна. Кирсти, твои домыслы становятся все более нелепыми.

– Не делай вид, будто не знаешь, кто она такая. Я говорю о Ханне, дочке Лорны, нашей соседке.

– А, ясно. И ты на самом деле думаешь, что я сплю с ней?

– Сегодня у нас в доме оказался Каллум Карсон, и он рассказал мне много интересного о тебе и Ханне.

– Вот мерзавец. Что значит «оказался»? – Доминик мрачнеет. – Вломился в дом? Только не рассказывай, что ты поверила его россказням. Я уже говорил тебе, что он отъявленный лжец.

Дверь открывается, и в комнату заглядывает Одри.

– У вас все в порядке? Вы разговариваете на повышенных тонах.

– Все в порядке, мама, – резко бросает Доминик и тут же смягчается. – Ты можешь дать нам еще минутку?

Лицо Одри становится пунцовым.

– Конечно.

Она переводит взгляд с Доминика на меня и закрывает дверь.

– Доминик, ты так и не ответил мне.

– Естественно, не ответил! – кричит он. – Потому что это абсурдный вопрос! Сплю ли я с Ханной Паркфилд?! А что, по-твоему…

– Слейтер, – поправляю я его. – Она падчерица Паркфилда.

– Один только факт, что я не знаю ее фамилии, должен убедить тебя в том, что я, естественно, не сплю с ней. Я вообще ни с кем не сплю, и меньше всего с тобой!

Киваю, краснея.

– Ну, в этом не только моя вина, – говорю я.

– Извини, – говорит он, приглаживая волосы. – Сорвалось. Послушай, Кирсти, как ты можешь верить на слово какому-то подростку, а не своему мужу?

– Я не верю ему на слово, – отвечаю я. – Ведь спрашиваю у тебя, не так ли?

– Вот я и говорю тебе, что я не спал и не сплю с этой девочкой. Кстати, сколько ей?

– Только что исполнилось шестнадцать.

– Господи, он обвиняет меня в совращении несовершеннолетней. Я, черт побери, прикончу его.

Доминик говорит очень убедительно, но он хорошо умеет лгать.

– Есть еще кое-что, – говорю я. – Ты же знаешь, что я слышала, как плакал ребенок-«фантом»? – добавляю я, изображая пальцами кавычки.

– А это тут при чем? – спрашивает Доминик.

– Ребенок реальный. Это ребенок Ханны, и она утверждает, что он твой.

Лицо Доминика покрывается мертвенной бледностью. Он пятится и тяжело падает в цветастое кресло. Мне почти жалко его. Вернее, я бы пожалела его, если бы могла поверить в его невиновность. Но после событий последних недель не могу.

Глава 36

– Кирсти, послушай меня, – чуть ли не шепотом говорит Доминик, нервно сжимая и разжимая лежащие на коленях руки. – Я знаю, что в последнее время не был белее белого. Но клянусь тебе, я никогда не спал с этой девочкой. Да я практически и не разговаривал с ней.

– Тогда как ты объяснишь вот это? – Я показываю ему фотографию в своем телефоне, ту, на которой он вместе с Ханной.

Он прищуривается, его щеки заливает яркий румянец.

– Какого черта!

– И? Ты продолжаешь все отрицать?

– Она сказала, что это для школьного доклада о соседях. Она сказала, что фотографирует всех нас. Не представляю, зачем ей делать вид, будто у меня с ней связь! В этом нет никакого смысла! Все это полный бред!

Судя по виду, Доминик говорит правду, но, опять же, он умеет очень хорошо лгать.

– По какой-то причине этот самый парень, Карсон, ненавидит меня. Он зачем-то втянул Ханну в эту… в эту большую подставу, – продолжает Доминик.

– А может, он ненавидит тебя потому, что ты спал с девочкой, которая ему нравится?

– Нет! Кирсти, как мне убедить тебя?

– Это проблематично, – отвечаю я. – Вряд ли есть что-то, что поможет тебе убедить меня. Честное слово, я не знаю, кому верить.

– Но я же твой муж!

– Да, и ты увез моего ребенка и сбежал к своим мамочке и папочке именно тогда, когда я больше всего в тебе нуждалась. Ты просишь меня поверить тебе, но ты сам не поверил мне, когда я говорила, что вчера не выпила ни капли алкоголя, когда я говорила, что кто-то, наверное, что-то подмешал мне в пиво. Доверие, Доминик, должно быть обоюдным. Возможно, если бы ты тогда выслушал меня, у меня сейчас было бы больше желания слушать тебя.

– Прости, Кирсти. Ты права. Просто, ну, согласись сама, в последнее время ты вела себя очень странно.

– Да, но для этого были причины. Я переживала, потому что думала, что кто-то хочет похитить Дейзи. И ты это знаешь. Кстати, я не сошла с ума – и выяснила, кому принадлежал голос в радионяне.

– И кому?

– Каллуму.

– Каллуму?

– Он уговаривал Ханну забрать ее ребенка и бежать. Звучало очень зловеще, но по сути ничего зловещего не было. Вот их разговор я и услышала в тот вечер.

– Ты серьезно? Те голоса, что ты слышала, были реальными?

– Я знала, что ты думаешь, будто у меня слуховые галлюцинации.