Соседский ребенок - [73]

«Пожалуйста, не допусти этого».

Горло сжимает спазм, глаза обжигают слезы. Но я должна оставаться твердой. Должна.

Глава 35

Я криво паркуюсь на площадке перед домом своих свекра и свекрови. Оставляю машину рядом с машиной Доминика, и глубокая царапина на краске служит мне ярким напоминанием о случившемся. Как будто мне нужно это напоминание! Вылезаю из машины, провожу пальцами по царапине и чувствую под подушечками ее неровные края. Представляю, как Каллум, удовлетворяя свой гнев на Доминика, раздирал ключом идеально гладкую поверхность. Если Доминик скажет, что все это правда – что у него была связь с дочерью соседей, – возможно, я дополню царапину еще одной, на другом боку машины. Или, вероятно, сделаю то, о чем так мечтает Каллум, – «подвешу эту гнусь за яйца».

Набираю в грудь побольше воздуха и провожу рукой по волосам. Дело мне предстоит непростое. Прежде чем мне удастся поговорить с Домиником, мне придется пробиваться через его родителей. Уже представляю их осуждающие взгляды, прикрытые сухой вежливостью. Однако я не могу допустить, чтобы их суждения увели меня в сторону или вселили в меня угрызения совести за то, чего я не совершала. Прохожу по дорожке и звоню в дверь.

Слышу внутри смех. Приближающиеся шаги. Опять смех. Дверь открывается. Это Одри при полном макияже, в фартуке марки «Эмма Бриджуотер» поверх цветастого платья до колен. Ее лучезарная улыбка уступает место потрясению, когда она видит меня.

– Ой, Кирсти. Мы… гм… не ожид… Не бери в голову, входи, дорогая, входи.

Прохожу в богато обставленный холл. В ноздри ударяет запах жарящегося мяса, и я вынуждена сдерживать рвотный позыв. В доме страшная жара, но боже упаси, чтобы Джефф и Доминик не получили на воскресный обед жареную баранину с затейливым гарниром.

– Я приехала поговорить с Домиником.

Из глубин дома доносится мужской смех. Приятно слышать, что муж весело проводит время.

Одри поджимает губы, а потом, понизив голос, говорит:

– Думаю, тебе, дорогая, нужно дать Доминику какое-то время. Все это стало для нас шоком – твой срыв, вчерашний неприятный инцидент. Дай ему день или два.

Я сдерживаю свой сарказм. Если бы она знала, что учудил ее драгоценный сыночек, она, возможно, была бы меньше склонна к критике.

– Я ненадолго, – говорю. – Мне просто нужно поговорить с ним.

– Ну, мальчики смотрят соревнования по атлетике. Давай ты пройдешь на кухню и поможешь мне с обедом. А поговоришь с ним потом.

– Где Дейзи? – спрашиваю. Мне безумно хочется прижать ее к груди.

– Ах, наша замечательная малышка спит в своей комнате наверху, – отвечает Одри.

«В своей комнате». С каких это пор у Дейзи здесь появилась своя комната?

– В какой комнате вы ее положили? – спрашиваю я. – В комнате Доминика?

– Нет, дорогая. В маленькой спальне. Она идеально подходит для нее, в ней прохладнее, чем в остальных, потому что она выходит на север. Детям вредно, когда в комнате душно и жарко.

Я игнорирую этот завуалированный упрек.

– Ясно. Тогда поднимусь и посмотрю, как она. – Делаю шаг к лестнице позади нас.

– Как я уже сказала… – Одри костлявой рукой хватает меня за разбитое предплечье, заставляя меня поморщиться от боли, – Дейзи спит.

Я имею полное право поднять шум и настоять на том, чтобы увидеть дочь, но не хочу устраивать сцены до того, как поговорю с Домиником. Мне требуется вся сила воли, чтобы уступить. Сникнув, я отворачиваюсь от лестницы. Сейчас я больше, чем когда-либо, нуждаюсь в разговоре с собственным мужем.

– Ладно, пусть так. А сейчас мне надо поговорить с Домиником. Боюсь, соревнования ему придется досмотреть позже.

– Вот и хорошо, – говорит Одри, выпуская мою руку. Ее глаза расширяются, когда она замечает синяки и царапины. Судя по всему, она хочет что-то сказать по этому поводу, но решает промолчать. – Иди в гостиную, дорогая. Я позову Доминика.

Я прохожу в просторную гостиную, словно перенесшуюся сюда из восьмидесятых вместе с горками и сервантами из темного дерева, обоями от Лоры Эшли и обитыми мебельным ситцем диванами. Мне очень не хочется вести разговор в этом доме, на территории мужа, но другого выбора у меня нет.

– Кирсти, что ты здесь делаешь? – В гостиную входит Доминик. На его лице озадаченное выражение. Одри входит вслед за ним. – Мам, мы быстро, – говорит он. – Дай нам несколько минут.

– Конечно. Принести вам что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, – отвечает Доминик за нас обоих.

Она выходит и закрывает за собой дверь.

Доминик смотрит в окно.

– Кирст, ты приехала сюда на машине. Я же сказал, что тебе нельзя за руль. Из тебя еще не выветрился алкоголь.

– Со мной все в порядке. Еще никогда в жизни не была столь трезва. Как Дейзи?

– Спит. – Он поворачивается ко мне.

– Это я знаю, – говорю я. – Но как она? С ней все в порядке?

– Немного капризничает, а так все хорошо.

«Она, наверное, капризничает, потому что скучает по маме», – сердито думаю я.

– У тебя усталый вид, – говорит он.

Смущенно провожу рукой по лицу.

– Да, утро было напряженным. Да и вся неделя тоже. Целый месяц сплошные стрессы, черт побери. – Я выдыхаю. – Доминик, мне нужно тебя кое о чем спросить. И мне нужно, чтобы ты был абсолютно честен со мной.