Соседи - [29]
— Покатилов?
— А кто же еще? Идемте на кухню. Посмотрим, что там наш мужчина, наше чудо, горе, золото мое наколотил! У-у, съем! — тискала она хохочущего малыша.
На пороге кухни Степан Ильич едва на наступил в лужу молока. У плиты хозяйничал высокий мужчина в мятой рубашке и спущенных подтяжках. Выгнув худую спину, он нервно помешивал в котелке. Сильно пахло горелым.
Наталья Сергеевна сердито отодвинула его от котелка.
— Дайте уж лучше я!
Он отдал ей ложку и отступил.
Пьяный с улицы остановился под самым окном кухни и заорал:
— Слепой человек! Куда ты копишь? С собой возьмешь? Черви не любят золота, это я тебе заявляю со всей ответственностью!
У человека со спущенными подтяжками покривилось измученное лицо. Наталья Сергеевна, оторвавшись от плиты, со стуком захлопнула окно.
— Гражданин военный, — страдальческим голосом обратился к Степану Ильичу Покатилов, — скажите: вы имеете детей?
«Во-первых, откуда ему известно, что я военный?»
— Допустим, — обронил Степан Ильич. — А что?
— У вас, — искательно добавил тот, — сын или дочь?
У него, заметил Степан Ильич, были короткие пальцы с излишками морщинистой кожи.
— Допустим, сын. А что?
— Скажите, — с чувством произнес Покатилов, — что бы вы сделали с таким вот сыном? — Он показал за окно. — У вас хватило бы духу оторвать ему пьяную башку?
Чего он ждал: сочувствия?
— К сожалению, — отрезал Степан Ильич, — я лишен этой возможности.
Ничего не поняв, Покатилов приоткрыл рот и замер не мигая. Это остолбенение, этот бараний взгляд окончательно вывели подполковника из себя.
— Я хочу сказать, что за меня это сделали немцы. — Потом, стараясь вздохнуть поглубже, процедил: — Мой сын погиб на фронте!
— А, вон как… — смешался Покатилов. — Ну, тогда… Конечно. Тогда конечно… — и убрался из кухни.
Сунув руки под пиджак, Степан Ильич опустился на стул. Наталья Сергеевна почувствовала неладное.
— Вам валидол, валокордин?
— Пустяки… Не надо! — выдавил Степан Ильич, массируя ладонью грудь.
— Вот еще!
Пока она накапывала из пузырька в стакан, пока он, проглотив лекарство, прислушивался к ощущениям в себе, маленький Алеша стоял и таращил на гостя глазенки.
— Напугался? — вяло проговорил Степан Ильич и потянулся к ребенку. Малыш отступил и спрятался за бабушку. — Эх ты, трусишка маленький…
В кухне появился Митасов в галстуке, в жилетке, без пиджака. Он замер перед лужей молока, лукаво покосился на Алешу.
— Илья Васильевич, — обратилась к нему Наталья Сергеевна, — я тут этому… нашему… Мне надо отойти. Помешайте, пожалуйста, минутки две и выключайте.
Он занял ее место у плиты.
С откинутой к стене головой Степан Ильич расслабленно сидел на стуле и наблюдал, как кругленький принаряженный интендант, чуть отклонившись от плиты, деятельно мешает ложкой в котелке.
— Я слышал, как он вас спросил, — негромко начал Митасов, побрякивая ложкой. — Такие дети — горе. Никита прав: они когда-нибудь зарежут друг друга.
«Бедлам, а не квартира, — размышлял Степан Ильич. — Надо ее выручать, И — поскорее».
— Если бы не Наточка, он кушал бы одни угли, а не кашу. Наточка — это такой человек, такой человек! Ей даже самой болеть некогда.
«Я не знаю, как она отнесется к моему предложению, но сказать я должен… обязан. Здесь она сойдет с ума».
Замолчать Митасова заставил приход Натальи Сергеевны. Ребенок топал за ней, держась за юбку.
— Кажется, довольно, — определила она, попробовав кашу, и выключила плиту.
Митасов вздохнул и отправился к себе.
— Ну, он не заговорил вас?
— Веселая у вас квартира!
— Пересядьте, пожалуйста, сюда, — Наталья Сергеевна бросила в лужу молока половую тряпку. — Как, лучше вам? Может, сделать компресс на сердце?
— Уж вы… тоже! — запротестовал он.
Размашисто орудуя тряпкой, она вытерла весь пол на кухне. Несколько раз он переходил с места на место.
Наталья Сергеевна подоткнула свалившуюся прядь волос мокрыми пальцами.
— Вы никогда мне не рассказывали о вашем сыне… Бедный мальчик.
— А что рассказывать? — как бы самого себя спросил он и стал глядеть на глянцево блестевший пол.
Но именно сейчас, когда он так расстроился, покойный сын был ему особенно близок. Разве Борис посмел бы так ловчить, добывая справку, чтобы уклониться от своего долга? Подумать только, он вдруг сказал бы об этом ему, отцу! Невозможно представить…
В сорок первом Борису исполнилось шестнадцать лет. Так получилось, что, отправляясь на войну, Степан Ильич даже не заглянул домой. Судя по письмам, Борис сразу же решил, что его место не в школе, а на фронте. О том, что он подбил ребят пойти в военкомат, не знали ни мать, ни тетка. Но вот начались обстрелы, и мать погибла. Тогда, удрав из дома, Борис пристроился в народное ополчение.
— Как же это могло случиться? — возмутилась Наталья Сергеевна. — Шестнадцать лет… Совсем ребенок!
— Он был крупный, рослый мальчик.
— Я не об этом. Тетка-то куда смотрела?
— Война!
Этим для него объяснялось все. Он еще хотел добавить, что солдат всегда чей-нибудь сын, муж, брат, отец. Тут не место жалости. Наталья Сергеевна возражала. Война войной, а дети детьми. Ребенку на войне не место.
Ребенок… С тихой улыбкой Степан Ильич грустно покачал головой. Да нет, к тому времени Борис был уже далеко не ребенок. Настоящий мужчина, защитник, заботливый… Когда его часть проходила на позиции через Ленинград, он отпросился у командира и забежал домой, к тетке. Это было совсем рядом. Ему дали два часа. Клавдия Михайловна встретила его плачем, но Борис, торопясь, первым делом кинулся в сараюшку и принялся колоть дрова. Наступала блокадная зима, а у Клавдии Михайловны, оставшейся в полном одиночестве, сильно болели руки… Потом они с теткой наспех попили кипяточку. Клавдия Михайловна заботливо укутала его и проводила. Боясь опоздать, Борис достал из кладовки свой любимый велосипед. Скоро от него пришло письмо, красноармейский треугольник. Он сообщил, что догнал роту на Обводном канале, там же оставил велосипед. «Ничего, после войны купим новый», — приписал он. После войны, сопоставляя даты и события, Степан Ильич установил, что сын погиб в боях на Пулковских высотах.
Книга посвящена увлекательному миру спорта. В центре повествования – футболисты команды мастеров, их спортивные и личные судьбы, часто скрытые за глянцевым фасадом побед. Автор ярко и увлекательно показывает процесс становления личности спортсмена, его бойцовских качеств, помогающих высоко нести знамя отечественного спорта.Для спортсменов, тренеров, широкого круга читателей.
Николай Кузьмин известен читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», «Приговор». В серии «Пламенные революционеры» вышли ого повести «Меч и плуг» — о Г. Котовском и «Рассвет» — о Ф. Сергееве (Артеме).Повесть «Огненная судьба» посвящена Сергею Лазо, одному из организаторов борьбы за Советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, герою гражданской войны, трагически погибшему от рук врагов революции.
XX век по праву войдёт в Историю под названием «русского». Никогда государство древних русов не достигало такого величия, как в закатившемся веке, последнем во втором тысячелетии. Эти потрясающие успехи всецело связаны с исполинской личностью И. В. Сталина, чей исторический масштаб только начинает осмысливаться всерьёз.Начало XX века ознаменовалось для России двумя мощными антирусскими восстаниями. Чрезмерное участие в обоих приняли лица «некоренной национальности». Они, «пламенные революционеры», называли Россию «этой страной», а русских — «этим народом».
Писатель Николай Кузьмин живет и работает в Алма-Ате. Имя его известно читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», по повестям «Трудное лето», «Авария», «Два очка победы». Н. Кузьмин в своем творчестве не раз обращался к художественно-документальному жанру, однако историко-революционная тематика впервые нашла свое отражение в его новой повести «Меч и плуг». Герой ее — легендарный комбриг, замечательный военачальник гражданской войны Григорий Иванович Котовский.
На имени генерала Лавра Георгиевича Корнилова, возглавившего так называемый корниловский мятеж осенью 1917 года, десятилетиями лежала печать реакционера и мракобеса. В предлагаемой книге автор анализирует происшедшее и убедительно показывает, что затея с мятежом явилась чудовищной провокацией международных сил, ненавидевших Россию, ее мощь и православное вероисповедание.Царский генерал Корнилов, истинный сын своей Родины, скорее фигура трагическая, ибо вовремя не сумел распознать скрытую подоплеку намерений мировой закулисы.
В сборник «Короткий миг удачи» вошли лучшие произведения Н. Кузьмина, созданные им в разные годы. И хотя все эти произведения повествуют об очень разных человеческих судьбах и характерах, их объединяет не только авторский интерес к героям, но и присущая большинству из них любовь к своей профессии, доброта к окружающим их людям.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.