Сопровождающие лица - [12]

– Ой, а это не ко мне, – замялась женщина и отдернула руку. – Сейчас подойдет доктор Цой, это к нему.

– Еще бы, – хмыкнул где-то сзади Филиппыч. Не обращая на него внимания, женщина церемониально поклонилась и ушла вглубь здания.

Пока ждали, Цыпа набрал со стойки рекламных листочков – пригодятся. Понял, что их некуда складывать, сделал зарубку в памяти: заиметь большую папку, а еще лучше дипломат или сумку, и сунул пачку профессору. Отошли к ближайшему дивану, уселись, Цыпа достал блокнот, обнажил ручку и вытер ладоши о джинсы – все-таки потеют, заразы.

Наконец кореянка вернулась, за ней отчетливо топал важный раскосый мужик в белом халате, очевидно, тот самый доктор Цой.

– Да у вас контора. – Цыпа встал и, улыбаясь на максимуме возможного, раскинул руки, как Иисус во время проповеди.

Кореец юмора не понял и сурово буркнул, остановившись посреди холла:

– То хотель?

«Этот – точно импортный, хорошо для статьи», – подумал Цыпа и решил не обижаться на грубую встречу. Пришлось повторить все про Аристарха и читателей. Кореец чуточку попустился, обернулся к помощнице:

– Рекламка дай.

– Та мы уже взяли. – Цыпа указал на Филиппыча, который с недовольным лицом продолжал сидеть на диване.

– Мы хотим написать о вашем центре, чтоб люди знали.

– А там написано.

«От же ж Хонгильдон[18]», – подумал Цыпа, обозлившись, но решил давить дальше.

– Вам это тоже нужно, это реклама… Бесплатная! – Он сделал акцент на последнем слове, скорчил важную рожу и скрестил руки на груди, как военачальник, оглядывающий поле битвы.

Кореец помолчал, потом сел в кресло напротив, поправил стрелочки на брюках и скомандовал тетке в халате с драконами:

– Цай нада. И Бэла зови.

Ну, хоть чай, уже хоть что-то.

2.6

Женщина обернулась быстро, молчание не успело стать гнетущим. Чая она не принесла, зато привела с собой какую-то девушку славянской внешности в скромном платье стиля «А вот от бабушки осталось».

– Бэла, – представилась та и скромненько уселась на краешек дивана, ближе к корейцу.

– О, а я терц[19], – Цыпа не отказал себе в удовольствии завернуть шуточку, профессор же в который раз фыркнул. «Зачем только я его взял?» – подумал Цыпа и в третий раз за последние четверть часа назвался корреспондентом Аристархом Катафотовым. Повторил всю бодягу про газету и читателей, жаждущих излечиться от всех болезней в «Линии жизни».

– Это очень хорошо, – осторожно проговорила девушка, бросив взгляд на надутого корейца, видимо, за одобрением.

– Согласен. Значит, нам с коллегой надо какой-то живинки, где вы были, кого лечили, а общую информацию мы возьмем из рекламы. – Фраза склеилась гладко, и Цыпа улыбнулся, на сей раз совершенно искренне.

– А вас случайно не в честь известного венгерского коммуниста[20] назвали? – некстати встрял профессор, видимо, среагировав на «коллегу».

– Мешаит, мешаит, – замахал кореец руками на профессора и указал в сторону двери. – Туда ходи… (Типа на воздух.)

– Мы вдвоем, – начал нащупывать аргументацию Цыпа, но тут Бэла пришла на помощь:

– Мне не мешает.

Ишь ты! Она была такая плотненькая, кирпичного типа, но очень миловидная, такой надо только улыбаться, на ноги никто и не посмотрит – от лица ж не оторваться.

Как нельзя кстати подканала дракониха с подносом. Пока разливали, пока лимон бросали да сахар размешивали, конфликт затих. Выяснилось, что женщину в халате зовут Виен и она помощница доктора. Они действительно из Кореи, третий год ездят по бывшему СССР и, пройдя, как говорится, от моря до моря, хотели бы тут остановиться надолго. Цыпа привык к акценту, все понимал и старательно записывал.

Девушку, оказывается, нашли в Таганроге, где год назад были на лечебных гастролях. Она пришла лечиться по женским делам, и доктор выяснил, что у нее редкий дар диагноста: она, как рентген, смотрит на человека и видит, где болит. Филиппыч попытался встрять с вопросом о медицинском образовании, но Цыпа быстренько это замял, потому что и так было понятно, что центр-то народной медицины, откуда тут взяться дипломам с печатями.

Бэла продолжала тихонько рассказывать о планах: привезти из Кореи массажистов, поискать среди местного населения людей с талантами лекарей. Цыпа было собрался уж откланяться, как вдруг доктор ткнул в него пальцем и выпалил:

– Давай ему диагноз.

– О, это очень интересно, эксперимент на корреспонденте, – обрадовался Цыпа и, указав на Филиппыча, пошутил: – Вот как, кстати, и понятой пригодится… Ну, в смысле, свидетель эксперимента, – уточнил он. – А то вы напряглись все, как в РОВД.

Бэла развернулась в кресле к Цыпе, закрыла глаза, помолчала, потом включилась и сказала:

– Закройте рукой шрамы на теле, если есть.

Цыпа задумался, считать ли шрамом детское рассечение на затылке, но решил ограничиться аппендицитом и положил ладошку на живот.

– Готово.

– Сидите.

– Сижу.

Бэла просто смотрела, а Цыпа почувствовал, как по телу пошла теплая волна. «Вот никогда бы не подумал, что такое возможно, но на тебе – волна шла, и это было приятно и пугающе одновременно».

Продолжалось это с минуту, не больше, затем Бэла выдохнула, откинулась на спинку кресла и сказала:

– В сердце там не все в порядке, одна стенка толще.