Соня в царстве дива - [3]

Киска хитрая не знает

Ни заботы, ни труда:

Без хлопот она съедает

Длиннохвостаго зверька.

Долгу ночь по саду бродит,

Как бы птичку подцепить,

И мурлыча песнь заводит,

Чтоб доверье ей внушить.

А как утром солнце встанет,

Люди выйдут погулять,

Киска сытенькая сядет

Морду лапкой умывать.

“И все не так, все по дурацки!" говорит бедная Соня, и так ей досадно, чуть не до слез. „И выходит, что я обернулась в Машу—это так верно, как нельзя вернее! .. Не хочу я быть Машей! Ни за что, ни за что!.. Господи, да что же это такое"! вдруг разрыдалась Соня, „хоть бы кто-нибудь просунул сюда голову! Уж мне так скучно сидеть здесь одной!..."

Соня опустила голову и, нечаянно взглянув себе на руки, видит, что в жару разговора с собою, она и не заметила, что она словно тает. Соня вскочила, пошла к столику помериться. И то, — ужь немного от нея осталось. „Хорошо сделала, что выбралась из воды”, - думает Соня, „а то бы, пожалуй и совсем растаяла! „Теперь в сад!" закричала она и со всех ног бросилась к двери. Час от часу не легче!—Дверь опять заперта, а золотой ключик опять лежит на стеклянном столике. „Это ужь просто из рук вон? Где же мне такой крошечной достать его! Ужь это так худо, что хуже и нельзя - терпения моего не стало—вот что!" и с этими словами Соня посколзнулась—и бултых, по горло окунулась в соленую воду.

„Потону еще, чего добраго, в собственных своих слезах, и будет это мне наказанием, что бы я вперед не плакала, как дура." Вдруг, на том конце лужи заплескалось что-то. Соня подплыла разузнать, что такое. Она, было, струсила, но потом успокоилась и подумала на мышь.

„Точно—мышь. Не заговорить ли мне с нею," думает Соня. „Здееь все так удивительно, что и мыши, пожалуй, говорят; я этому нисколько бы не удивилась. Попробовать разве? — Спрос не беда. Мышь, мышка! Скажите, пожалуйста, как мне выбраться из этой лужи? Я совсем измучилась, плавая в ней, да и растаять боюсь!"

Мышь с любопытством обратилась острыми глазками на Соню, прищурилась, но ничего не отвечала.

„Она, может быть, не понимает по-русски," думает Соня. „Можеть быть это мышь Французская, пришла в Россию с Наполеоном. Посмотрим, скажу что-нибудь по-французски."

Первое, что ей вспомнилось из Французских уроков, она и сказала: „оu еst mа сhatte?"

Как прыгнет мышь одним скачком вон из лужи, стоит вся трясется. Соня догадалась, хоть и поздно, что сильно напугала ее. „Ах, простите меня, пожалуйста!" поспешила она извиниться, „я совсем забыла, что вы не любите кошек”.

„Не люблю!" сердито и резко завизжала мышь. „Посмотрела бы я как ты на моем месте стала бы целоваться с кошкой."

„Ужь, конечно, не стала бы” - вкрадчиво говорит Соня, желая помириться с мышыо. “Только, пожалуйста, не сердитесь. Но знаете ли, если бы вы хоть раз взглянули на нашу кошечку, Катюшу, наверное полюбили бы ее. Ужь такая наша Катюша ласковая, такая милашка!„ - болтаясь в луже, припоминает Соня, совсем забыв про мышь." Ужь такая эта Катюша у нас драгоценный зверок: сидит около печки, курлычит, лапки себе лижет, мордочку умывает! И такая она чистенькая, мягенькая, тепленькая! С рук бы не спустил. А какая мастерица ловить мышей.... Ах, что же это я опять!... пожалуйста, простите!," спохватилась вдруг Соня, взглянув на мышь. А эта стоит натопорщенная.

„Ну, теперь ужь непременно обиделась", думает Соня. „Дучше нам вовсе об этом не говорить", успокоивает она мышь.

“Нам!!!” - закричала мышь, а сама трясется с головы до самаго кончика хвоста. „Стану я говорить о такой гадости! В нашем семействе всегда ненавидели кошек. Гадкий, низкий, подлый зверь— вот что! И что бы уши мои не слышали, глаза мои не видали!... Прошу покорно меня этим не угощать." „Не буду, не буду. Давайте разговаривать о другом", предлагает Соня, стараясь придумать, чем бы развлечь мышь. „Скажите, какое ваше мнение о собаках? Любите ли вы собак?" На это мышь ни гу-гу. Соня обрадовалась.

„Есть у нас, знаете, около дома, премиленькая собачка," начинает Соня. „Вот уж понравилась бы вам! Глазки у нея быстрые, острые; шубка темная, кудрявая и уж каких, каких штук она не знает! Хозяин ея, наш староста, не нахвалится Жучкой. Такая, говорит, смышленая, полезная, за сто рублей не отдам. В амбарах у него всех крыс, да мы...."

„Ах, батюшки, что же это я опять!" остановилась Соня. И жалко, и совестно ей. „Ах, какая досада, опять я вас нечаянно обидела!" Соня оглянулась на мышь, видит—удирает от нея мышь, что есть мочи и такую подняла плескотню в луже, что страсть! Тогда Соня тихим, мягким голосом стала ее к себе звать. „Мышка, душенька, пожалуйста, вернитесь! Право не стану больше говорить о кошках и собаках —вижу теперь как оне вам противны."

Мышь на эти слова, тихо стала подплывать к Соне. Лицо у нея было бледно, как смерть (верно со злости, подумала Соня); и говорит мышь дрожащим голосом: „Выйдем на берег, там я разскажу тебе повесть моей жизни, и ты поймешь тогда, почему я ненавижу кошек и собак."

И пора было выбираться из лужи: в ней становилось тесно. В нее навалилось бездна всякаго народа: были тут и утка, и журавль, и попугай, и орленок, и кого только не было! Соня поплыла вперед, все за нею, и целой партией выбрались на берег.