Сонины проказы - [6]

— Я только кусочек черного хлеба съела, — дрожащим голосом произнесла Соня, — я его так люблю! Корзинка была полнехонька, я думала, маменька не заметит. Мне сегодня дадут только супу да хлеба! — И она разрыдалась.

Нянюшка с жалостью посмотрела на девочку и вздохнула. Она баловала Соню, находя, что барыня наказывает дочку иной раз чересчур строго, а потому всегда старалась утешить малышку и облегчить наказание. И теперь, когда слуга принес на обед для Сони суп, кусочек хлеба и стакан воды, няня приняла от него поднос, с явным неудовольствием поставила на стол, а потом отворила шкаф и достала оттуда большой кусок сыру и баночку варенья.

— Вот, покушайте сырку с хлебом, а потом вареньица, — предложила она Соне. И, видя, что Соня мешкает, добавила: — Барыня прислала вам хлеба, но не запрещала мне угостить вас чем-нибудь повкуснее.

— Но маменька спросит меня, не давали ли мне еще чего-нибудь, кроме хлеба, и тогда придется сказать… — с сомнением заговорила Соня.

— Тогда вы скажите, что это я вам дала сыру с вареньем и приказала есть. А я уже сама все объясню барыне, скажу, что не позволила вам есть черствый хлеб, потому что им не насытишься. Даже заключенных кормят не одним хлебом!

Няня делала весьма дурно, советуя Соне есть украдкой, без разрешения матери, но Соня была еще мала, чтобы понимать это. Она любила сыр, а варенье еще пуще, поэтому послушалась няню и пообедала на славу.

— В другой раз, когда вас накажут или вам захочется кушать, вы придите и шепните мне. У меня всегда найдется, чем вас попотчевать, получше этого черного хлеба, которым разве что только собак да лошадей кормить.

Соня сказала, что не забудет этого обещания, особенно если няня угостит ее чем-нибудь вкусным.

Глава VII Сливки и горячий хлеб

Мы уже говорили, что Соня была порядочная лакомка, она не забыла няниного обещания. Однажды за завтраком она почти ничего не ела: девочка знала, что фермерша должна принести няне много вкусностей. А потом сказала няне, что ей хочется есть.

— И чудесно! — обрадовалась няня. — Фермерша принесла мне большой горшок сливок и свежеиспеченный черный хлеб. Вот и покушайте, увидите, как это вкусно.

Она положила на стол горячий еще хлеб и поставила горшок чудесных густых сливок. Соня набросилась на них, как голодный волк. Только няня наказала ей, чтобы много не ела, как послышался голос госпожи де Реан:

— Люси, Люси!

Люси (так звали няню) побежала узнать, что требуется барыне. Та приказала ей начать работу для Сони.

— Ей скоро будет четыре года, — заявила госпожа де Реан, — пора приучать ее к работе.

— Что же сможет делать такая маленькая девочка? — недовольно спросила Люси.

— Начните обрубать[7] платок или салфетку.

Няня ничего не ответила, но вышла из комнаты явно не в духе.

Войдя в свою комнату, она увидела, что Соня все еще ест: горшок со сливками почти опустел и не хватало огромного куска хлеба.

— Господи Боже мой! Неужто вы все это съели? — воскликнула няня. — Да вы заболеете! Что скажет барыня, если вы захвораете? Достанется мне за вас!

— Не беспокойтесь, няня, я не заболею. Просто мне очень хотелось есть, — успокоила ее Соня. — Как вкусен теплый хлеб со сливками!

— Вкусно, да на желудок ложится тяжело, — покачала головой няня, начав обрубать для Сони платочек. — Господи! Какой кусище хлеба вы скушали! Ах, как бы вам не захворать!

— Нет, Люси, миленькая, не бойтесь, право же, я здорова, совсем здорова, — обнимая няню, говорила Соня.

Няня подала девочке начатый платочек и отправила к маменьке, чтобы та рассказала, как обрубать.

Соня побежала в залу и подала платок матери. Та показала, как надо вкалывать и выдергивать иголку. Сначала дело шло плохо, но через несколько стежков Соня приноровилась и нашла, что работать — превесело.

— Маменька, — попросила она, — позвольте мне показать работу няне.

— Покажи, а потом убери все вещи и приходи играть в мою комнату.

Соня побежала к няне, та похвалила девочку, увидев, что платок почти обрублен, и очень недурно. И с беспокойством поинтересовалась, не болит ли у Сони животик.

— Нет, няня, совсем не болит! Только вот есть совсем не хочется.

— Еще бы! Вы же досыта накушались. Ступайте поскорее к маменьке, не то она рассердится.

Соня воротилась в гостиную, убрала все свои вещи и начала играть. И тут она почувствовала себя дурно: сливки и горячий хлеб камнем лежали в желудке, голова болела. Девочка села в креслице, закрыла глаза и сидела не шевелясь. Маменька, не слыша ни шороха, обернулась и увидела, что лицо у Сони бледное.

— Что с тобой, Соня? — с беспокойством спросила она. — Ты больна?

— Да, маменька, нездоровится, голова болит.

— Давно ли?

— Как кончила работу.

— Ты что-нибудь ела?

Соня помешкала и тихонько ответила:

— Нет, маменька, ничего не ела.

— Ты лжешь, это видно. Пойду спрошу няню, посмотрим, что скажет она.

Маменька вышла ненадолго, возвратилась сердитая.

— Вы солгали, сударыня! Люси созналась, что дала вам горячего хлеба и сливок, а вы набросились на них, как голодный волк. Тем хуже для вас: вы заболеете и завтра не пойдете обедать к тете и Полю. А там будут и Камила, и Мадлен. Вместо того чтобы бегать по лесу и искать землянику, вы одна-одинешенька будете сидеть дома. И к обеду вам дадут только супу.