Соната незабудки - [87]
— Но ведь сейчас он в порядке? — Одри знала, что Сисли ошибается. Луис умел любить. Он любил ее, а музыка стала основой для этой любви. Именно она связывала их. Это был их способ понимать друг друга, когда слова не могли выразить то, что чувствовали сердца.
— Он научился жить с этим, я полагаю. Но он по-прежнему неадекватно реагирует на проблемы. Он срывается.
— Луис нуждается в любви, — сказала Одри тихо.
— Но кто полюбит его, Одри? Кто будет тратить время и силы, чтобы понять его? Он отвергает людей. Никто не может до него достучаться. Он живет в мире грез, и чем старше становится, тем больше удаляется. Однажды он совсем исчезнет…
В ту ночь Одри лежала в темноте и плакала. Плакала по своим дочерям, плакала по Айле, по Луису. И не знала, по ком плачет больше всего.
Леонора и Алисия приехали в Холхолли-Грейндж на выходные. Одри с радостью обняла дочерей, и все же ее радость омрачалась сознанием того, что как только они снова уедут, ей придется сесть в самолет и отправиться в Буэнос-Айрес. Однако она была уверена, что близкая разлука не должна помешать им насладиться радостью дня сегодняшнего.
Алисии было стыдно признаться матери в том, что ее уже успели наказать. Не упоминала о случае с пони и Леонора. Алисия пережила жуткое унижение. Она решила не говорить об этом даже Мерседес, которой обычно доверяла все свои тайны. Алисия много шутила, рассказывала матери об учителях, передразнивая их мимику и жесты. Все собрались на кухне около плиты, чтобы ее послушать. Собаки смирно лежали на полу около мешков с фасолью.
К удивлению Одри, Марсель спустился на обед и вместо того, чтобы забрать еду наверх, сел за стол и стал наблюдать за происходящим. Он пригрелся в углу, как герой плохого романа, грустно размышляя над последствиями своих деяний, покуривая сигарету, которую скрутил себе сам. Сисли снова стала неестественно оживленной и порхала по комнате, прилагая огромные усилия, чтобы больная нога не свела на нет ее старания. Близнецы даже не замечали присутствия Марселя, им не было до него никакого дела. Одри заметила, что время от времени он на нее поглядывает. Не глазами влюбленного, не так, как он смотрел на Сисли, а так, словно знал ее тайну. Словно это теперь была их общая тайна. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Марсель прятался на чердаке, но тем не менее слышал каждое слово, произнесенное жильцами этого дома. Он слышал, как она играла, а ведь Одри думала, что ее никто не услышит. Он нарочно пришел поговорить с ней ночью, когда ее мучила бессонница. И как можно быть уверенной, что он не прятался в темноте, когда она переживала дорогие ее сердцу минуты наедине с фотографией Луиса? Одри поймала его взгляд и нахмурилась, но он продолжал выпускать кольца дыма, пристально глядя на нее глазами художника, словно изучая потенциальную модель.
Днем Сисли, Одри и девочки в сопровождении собак отправились на прогулку в лес, вооружившись ведерками для ежевики. Живые изгороди изобиловали ягодами, деревья в саду гнулись под тяжестью фруктов. Воздух был теплым, лучи солнца позолотили склоны холмов осенним светом, напоминая всем о лете и о том, как красив английский пейзаж в погожие дни. Одри подумала о полковнике Блисе и о том, как он ошибался, утверждая, что дождь в Англии идет непрерывно. Она смотрела, как Алисия бегает за собаками, в то время как Леонора крепко прижималась к ней, держась за руку, словно стремилась подольше побыть рядом, прежде чем они снова расстанутся.
У жилища цыган они увидели Панацеля и Машу, которые вместе с двумя своими детьми лежали на траве. Алисия подскочила к Леоноре и потянула ее за рукав.
— Ни в коем случае не говори про цыпленка, — прошептала она.
— Конечно, не скажу, — ответила Леонора. — Но постарайся вести себя хорошо, — добавила она.
Алисия сморщила носик. «Вести себя хорошо»! Такие скучные слова стоило бы вычеркнуть из лексикона. Одри отметила, что собаки, которые обычно с удовольствием облаивали лошадей, на этот раз вели себя смирно.
— Привет, Флориен! — крикнула Алисия угрюмому мальчику, который, как и родители, вскочил на ноги.
— О господи, пожалуйста, не вставайте, — замахала руками Сисли. — В лесу так много ежевики! Надеюсь, вы уже порадовались урожаю, Панацель.
— Мы уже насладились всем, что может предложить нам эта земля. Спасибо, миссис Везебай, — ответил он, снова надевая шляпу.
— Равена, ты знакома с Алисией и Леонорой, моими племянницами? Они сейчас живут со мной и будут помогать Панацелю и Флориену в саду во время каникул. Там так много работы.
— Я с удовольствием предскажу им их судьбу, — ответила молодая цыганка, в улыбке демонстрируя ряд неровных зубов.
