Сон и Пепел - [24]

Еще на подходе к водоему на глаза попадалась каменная табличка, предупреждавшая о том, что тревожить святые воды запрещено. Впервые увидев ее, я почти сразу вспомнила рассказ наставника – это озеро считалось источником красоты и плодородия местных земель. И если осквернить его, то и все остальное утратит свою силу.

Сложно было сказать, что вообще из услышанных мною многочисленных историй правда – крохотные кусочки истины просто терялись в паутине пустых слов, – но, так или иначе, купаться и ловить рыбу в озере строжайше запрещалось. Поэтому никто из сверстников туда не заглядывал – слишком далеко идти, и не развлечься к тому же.

Я же беззастенчиво пользовалась этим обстоятельством. Садилась прямо на камни и медитировала несколько часов подряд. Я привыкла к обители, где много мест, в которых можно затаиться, да и Фредерик благодаря постоянным наставлениям отца раньше был завален поручениями. Теперь же, в Академии, у брата стало непривычно много времени, а я, как неожиданно выяснилось, не могла сосредоточиться наедине с ним.

Даже его дыхание, когда он сидел неподалеку, погруженный в себя, мешало сконцентрироваться. Меня преследовало навязчивое чувство, будто за мной наблюдают. Я пыталась игнорировать свои ощущения, предполагая, что, скорее всего, это влияние ограничителя моего дара, который я подарила брату.

Но, похоже, за последнее время я слишком привыкла к медитациям в тишине.

С нашего прибытия в лагерь прошла почти неделя. Каждый день мы с утра до вечера проводили на занятиях, и силовые упражнения занимали лишь малую часть из них. Во время обучения мы много читали, разбирали разные случаи проявления энергии Серого мира. И если быть честной, нового преподносилось крайне мало. Но так ситуация обстояла лишь для меня и еще нескольких даэвов – я успела позабыть, что далеко не в каждом ордене имелись такая обширная библиотека и множество воинов, готовых поделиться своим опытом.

Наставники будто пытались за эти дни уменьшить разницу в наших изначальных знаниях. Но пара недель, на мой взгляд, для этого слишком малый срок.

Я уже трижды приходила к священному озеру, поэтому дорогу знала хорошо и сейчас бездумно шла по лесу, рассматривая зеленый ковер трав под ногами. По нагромождениям камней, попадавшихся тут и там, часто пробегали желто-черные саламандры, прятавшиеся в ближайших расщелинах.

Но вдруг обычная для этого места тишина нарушилась всплесками и голосами. Я вскинула голову, понимая, что подошла уже к самому озеру, в котором нагло и бесцеремонно плавали и хохотали юноши, что-то бурно обсуждая.

Я застыла, чувствуя, как сердце забилось быстрее и сильнее. И даже не сразу поняла, что это от возмущения, охватившего меня.

Сколько правил и законов они еще собирались нарушить? Как далеко их способно было завести это наплевательское отношение ко всему?

Эта компания была мне хорошо знакома. Всю неделю на занятиях я просто старалась не обращать внимания ни на кого из них. Но это было трудно – даже на уроках Люций Моран и его приятели умудрялись проказничать, мешать остальным студентам и вызывать недовольство учителей.

Вот и теперь четверо теневых дивов, даже не озаботившись снять пояса и верхние одежды, плавали в водоеме. Они не таились, не торопились выбраться на берег, а, наоборот, делали все, чтобы привлечь чужое внимание. И самым шумным из них, конечно же, был Люций Моран.

Я не заметила, как ноги понесли меня вперед, а мышцы лица просто задеревенели от напряжения и старательно подавляемых эмоций. Кровь вскипела в жилах, и мне еще сложнее стало контролировать свой гнев.

Я почти бежала и остановилась лишь у самого края озера, заставляя себя перевести дыхание. Я не понимала, что именно меня так злило, и пыталась разобраться в себе. В обители Сорель никто не нарушал правила, по крайней мере, настолько неприкрыто. Возможно, за пять лет я привыкла к дисциплине светлых до такой степени, что не могла вынести чужого неуважительного отношения к устоям жизни этого места.

Завидев меня, юноши перестали смеяться. Рафаиль – парень, что повсюду таскался за Люцием, будто тот его король, – раздраженно закатил глаза.

– Что вы делаете? Это озеро священно! – воскликнула я, гневно рассматривая их. Одежду под водой было видно до мельчайших деталей. Вокруг не плавало ни одной серебристой рыбешки – они всех распугали.

Моран, повернувшись к своим, издал тихое «Тс-с!..» и лишь после вновь обратил внимание на меня, с миролюбивой улыбкой на губах. Будто ничего не произошло, словно я его друг. В этот миг в моей голове родились подозрения, но я почти не обратила на них внимания. Меня полностью ослепило собственное возмущение.

Руки юноши продолжали тревожить воду, и он заявил:

– Мы случайно. Честное слово.

Но я не поверила ему.

– Случайно все вчетвером упали в священное озеро? – мой голос звенел от эмоций. Это оправдание выглядело смешно и нелепо.

Я стояла на краю озера, у плоских, поблескивавших от влаги камней, обрамлявших его.

– Да. Кто-то натер камни чем-то скользким. Ты только посмотри на них! – кивнул Моран с откровенно издевательской улыбкой.

– Они просто влажные от воды, – мельком глянув вниз, ответила я.