Сон - [7]

— Но я же видела своими глазами… — начала Мила.

— Вероятно, вы ошиблись.

Мила решила не спорить. Бармен (теперь он казался ей сумасшедшим) спросил, не хочет ли она еще чего-нибудь («нет, спасибо, немного позднее») и отошел. Тамара категорически опаздывала. Мила медленно тянула коктейль через соломинку — странный горьковатый вкус, миндаль и черника. «Харлей» угрюмо поблескивал на черном помосте, как труп, как призрак мотоцикла. У Милы начинало портиться настроение. Эта странная беседа с барменом… один из них двоих непременно был сумасшедшим… если, конечно, все это не снилось Миле.

Двадцатью минутами позже, в очередной раз нервно взглянув на свои позолоченные часики, Мила спросила у бармена мороженого и кусок торта; про себя она решила, что доест заказанное и уйдет; такое опоздание было абсолютно неприемлемым, даже учитывая характер Тамары; какое-то чувство подсказывало Миле, что подруга не появится вовсе. Однако едва она взялась за мороженое, в баре появилось еще два посетителя; Милино внимание невольно было привлечено этим маленьким событием. Один из вошедших, высокий, в черном костюме, с потрепанным лицом деревенского простака, подошел к стойке и попросил «две водки»; другой, маленький, неприятный, в джинсах и мятой футболке, уселся за столик у окна и начал внимательно, пристально и подробно изучать Милу своими узкими черными глазками. Нужно было уходить; но бросить только что начатое мороженое и целый кусок торта — глупо; мало ли кто как смотрит; к тому же все равно придется идти по темной улице и ловить такси на остановке у рынка, а тут еще это ее безумно короткое платье; поэтому Мила продолжала медленно есть, обдумывая про себя, уйти ли ей, расправившись с мороженым, и попытаться остановить машину на узкой улочке прямо у кафе, или дождаться Володю… но это в самом лучшем случае еще час, при всей его пунктуальности.

Когда она расплатилась с барменом («похоже, моя подруга что-то перепутала, время или место; если вдруг появится девушка и будет спрашивать, скажите, что я ждала ее больше часа и ушла») и направилась к выходу, маленький узкоглазый тип немедленно вскочил и преградил ей дорогу; тот, что повыше, продолжал задумчиво смотреть на дно своей рюмки, но что-то было в его позе угрожающее.

— Что же вы так быстро, девушка, — ласково сказал низкорослый, — и не выпили ничего, только мороженое. Пойдемте с нами посидим, мы угощаем.

— Спасибо, но мне пора, — вежливо ответила Мила, пытаясь протиснуться между неожиданным собеседником и боковыми столиками.

— Нет, нет, мы вас так не отпустим, — голос узкоглазого стал настойчивее. — Куда же вы одна по городу в таком платье? Привяжутся еще уроды какие-нибудь. Вы вот выпейте с нами, а потом мы вас проводим.

— Меня не нужно провожать, — возразила Мила; очередной ее маневр между столиками, зеркальный предыдущему, был умело отражен этим маленьким настырным негодяем; теперь Мила был зажата между двумя черными столиками и потной белой майкой своего противника.

— Платье, часики, — услышала она голос сзади, — у девушки, кажется, вкус есть. Мы тоже вкуса не лишены. Мне вот, например, часики понравились.

Это был высокий; его черный пиджак сейчас аккуратно висел на спинке стула, сливаясь со стулом, со стенами; сам же он стоял так близко к Миле, что она почувствовала нехороший запах спиртного, исходящий от него. Где-то в глубине бара, за стойкой, изваянием застыл бармен; он был столь недвижен, что казался восковой куклой. Оглянувшись еще, Мила не увидела помоста с «харлеем», как в дурном сне; кто-то выключил свет в углублении над помостом, самое яркое освещение зала, и мотоцикл растворился во тьме, слился с ней.

Какое-то время все трое выжидали; внезапно высокий резко схватил Милу за запястье, пальцы у него были мокрые и холодные.

— Отстань, ты что, ненормальный? — вскрикнула Мила. Высокий отпустил ее руку, но часов на ней уже не было; они прощально сверкнули в волосатой руке бандита и тут же провалились в карман его штанов. Сон или дурное кино; с Милой никогда ничего подобного не случалось в жизни, она не знала, что делать, кричать или драться, царапаться, кусаться, бежать — все ей казалось бесполезным.

— Ну вот, — сказал узкоглазый, — а теперь посиди немного с нами, и давай развлечемся.

Краем глаза Мила увидела, как потух свет над баром, розовые, голубые лампы; в глубине скрипнула дверь и бармен исчез; теперь поле действия освещали только неуклюжие синие лампы на столиках.

— Идите вы к черту, — сказала растерянная Мила, — что вам нужно?

Узкоглазый неприлично захихикал; именно в этот момент (как в хороших фильмах) Мила краем глаза увидела красный «бьюик», мягко, бесшумно разворачивающийся под окнами кафе. Такое тоже бывает в снах, подумала Мила, когда преследователи уже догоняют тебя, когда они тебя вот-вот схватят, и каждый раз волшебство какое-то, рука провидения спасает; бывает, можно просто оттолкнуться посильнее ногами — и вот ты уже летишь, чуть выше блестящих черных проводов линии электропередач, над зеленой пеной деревьев…

Володя сразу оценил ситуацию; Мила знала, что под белым дорогим пиджаком у него спрятано оружие, аккуратный черный пистолет с круглым провалом рта, готовым выплюнуть смертельную порцию яда… этот пистолет всегда был при Володе, но даже Мила не знала, пригодился ли он ему хотя бы однажды; она лишь раз взяла в руки прохладное черное тело смерти; она даже понюхала дуло (сердце бешено колотилось, хотя она держала пальцы далеко от курка, вдруг сам собой выстрелит ей в лицо; так живо можно было представить разлетающиеся осколки плоти); кажется, изнутри слабо пахло гарью, или это только показалось ей.