Сомов и другие - [17]

С о м о в. Продолжая в этом тоне, вы поссоритесь, как всегда.

Л и д и я. Я никогда ни с кем не ссорюсь.

А н н а. Но тебе всё более нравится раздражать меня...

Л и д и я. Не ссорюсь и начинаю думать, что это один из моих пороков.

С о м о в. Довольно, Лида! Вы, мама, тоже...

А н н а. Ты лишаешь меня права...

С о м о в. Тише! Идёт эта... Куда ты, Лидия?

Л и д и я. Я пройдусь с нею к реке.

С о м о в. Надеюсь, - не до полуночи?

([Лидия уходит.} Дуняша вносит самовар.)

А н н а. Вы, Дуня, сегодня снова устроили в кухне базар...

Д у н я ш а. Что же нам - шёпотом говорить?

А н н а. Нет, конечно, но эти ваши... дикие песни!

Д у н я ш а. Кому - дикие, а нам - приятны. Вы - отпускайте меня вовремя, вот и будет тихо. Я работаю не восемь часов, а тринадцать. Это не закон! (Ушла.)

А н н а (заваривая чай). Разрушается жизнь. Всё разрушается.

(Сомов стоит у перил, смотрит в лес.)

А н н а. Как хочешь, Николай, но ты неудачно выбрал жену! Я предупреждала тебя. Такое... своекорыстное и - прости! - ничтожное существо. Ужас! Ужас, Николай... Вообще эта семья Уваровых - морально разложившиеся люди. Отец её был либерал... дядя - тоже, хотя - архиерей. Архиерей - либерал! Ведь это... я не знаю что! И вот теперь ты, такой сильный, умный, талантливый... Боже мой!

С о м о в. Вы кончили, да?

А н н а. Не так зло, Николай! Не забудь, что говоришь с матерью.

С о м о в. Послушайте меня молча, если можете... Я не однажды говорил вам, что в моём положении всякие... пустяки...

А н н а. Я надеюсь, что мать - не пустяк?

С о м о в. Нет, но она занимается пустяками, которые могут компрометировать меня. Ваше поведение... весьма забавно, но - я не могу относиться к нему юмористически.

А н н а. Я не желаю слушать! Ты не имеешь права ограничивать...

С о м о в. Не говорите фразами из учебника грамматики...

(Фёкла идёт.)

А н н а. Что вам нужно?

Ф ё к л а. Спекулянта-то нашего заарестовали, Анна Николаевна...

А н н а (перекрестилась маленьким крестом, почти незаметно). Вот видишь? Это был честный, разумный человек. Наверное, это ошибка, Фёкла...

Ф ё к л а. Да, ошибся, говорят; доски на стройке воровал, что ли. Это, конечно, его дело, да он сегодня должен был доставить разное для кухни...

А н н а. Ну, что же! Найдите другого поставщика... Идите!

Ф ё к л а (задумчиво). Тут есть одна баба, тоже кулачиха, да уж очень стерва.

А н н а. Прошу не ругаться!

С о м о в. От кого вы узнали об аресте?

Ф ё к л а. Мишутка-комсомол сказал.

А н н а. Идите, идите... Договоритесь с кем-нибудь...

Ф ё к л а. Ну, хорошо! Я уж с этой... стерлядью. Других-то нету. (Ушла.)

А н н а. Вот, Николай, как уничтожают людей! Силантьев был влиятельный мужик. Он, рабочий Китаев, Троеруков...

С о м о в. Вор, дурак и пьяный шут, но они могут втянуть... могут поставить вас в положение очень глупое...

А н н а. За всю мою жизнь я никогда не была в глупом положении. Ты должен понять, что с тобою говорит не только женщина, которая родила тебя, но - одна из тысяч женщин нашего сословия, оскорблённых, униженных, лишённых права на жизнь, - одна из тысяч!

С о м о в. Да, да, хорошо! Я говорил вам... вы знаете, что страна переживает тяжёлый кризис...

А н н а. Ты со мной не говоришь, ты мне приказываешь. Со мной говорит Яков Антонович, человек, которого ты должен бы...

С о м о в (изумлён). Богомолов? Что же он?

А н н а. Я - всё знаю, Николай! Я знаю героическую его работу, его жизнь подвижника, он - святой человек, Николай! А около тебя этот Яропегов, и ты так наивно, так детски доверчив с ним... Яков Антонович - в ужасе! Он боится, что Яропегов предаст и тебя и...

С о м о в (с тихой яростью). Богомолов... старый идиот... болтун... мелкий взяточник, вот - Богомолов! Что он говорил?

А н н а. Николай! Ты с ума сходишь!

С о м о в (схватил её за плечи, встряхнул). Молчите! Это вы сошли с ума! Запру в сумасшедший дом! Понимаете? Не смейте говорить с Яковом! И ни с кем - слышите? Этого... учителя - не принимать!

А н н а. Николай! Что ты делаешь? Опомнись! (Плачет.)

С о м о в (оттолкнул её). Завтра вы переедете в город.

А н н а. Ты делаешь дурное дело! Служить большевикам... ты, которого...

С о м о в (резко поднял её со стула). Идите к себе. Завтра - в город! Слышите?

А н н а. Пусти меня! Пусти... (Идёт. В двери - оглянулась.) Ты внушаешь мне страшную мысль, - проклясть тебя!

С о м о в. Не разыгрывайте трагикомедии... Довольно! ([Анна уходит.] Шагает по террасе. Закуривает. Спички ломаются. Остановился, прислушивается. Бросил коробку спичек за перила.)

Т р о е р у к о в (на лестнице, с палкой в руке, прихрамывает). Добрый вечер.

С о м о в. Что вам угодно?

Т р о е р у к о в. Спички. (Протягивает коробку.)

С о м о в. Что?

Т р о е р у к о в. Спички упали.

С о м о в. К чёрту! Что - вам - угодно?

Т р о е р у к о в. Записка от Якова Антоновича.

С о м о в (взял, читает, смотрит на него). Садитесь. (Взглянул на записку.) Ну-с, что же? Богомолов предлагает взять вас на место Семикова... Вы это знаете?

Т р о е р у к о в. Да.

С о м о в. Вы... преподавали историю?

Т р о е р у к о в. Чистописание, рисование. Невеждам говорю, что преподавал историю.