Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв - [62]

1 августа 1854 года командование английскими и французскими судами, стоявшими у Бара, официально известило, что с сего числа начинается блокада всех портов, гаваней, пристаней и становищ в Белом море от Святого Носа до мыса Канина, в особенности Архангельска и Онеги. Иностранным судам, нагруженным английскими товарами, давался 5-дневный срок на выход.[382] Заметим, что фактически северные порты находились в блокадном состоянии с момента вторжения союзной эскадры в северные воды России, то есть с июня 1854 года, хотя в первой половине навигационного периода этого года суда нейтральных государств совершали рейсы из европейских портов к Беломорскому побережью и обратно. Торговля с норвежским «Финмаркеном» продолжалась. До середины августа 1854 года в Архангельском морском порту побывало около 600 иностранных коммерческих судов. Уведомление от 1 августа означало, что отныне союзники приступают к самой жестокой блокаде Поморья, которая имела своей, целью полное прекращение торговли России с европейскими странами через северные города.

Последней в навигацию 1854 года самостоятельной операцией английского флагмана «Миранды», обесславившей себя нападением на Соловецкий монастырь, явилось нападение на безоружный, самый северный «заштатный» городишко Архангельской губернии Колу, неуютно разместившуюся на голых камнях между реками Кола и Тулома. Как и налег на Соловецкий монастырь, диверсия против Колы не принесла англичанам никаких лавров. Восстановим некоторые детали этого позорного для агрессоров события.

Утром 9 августа трехмачтовый винтовой корвет англичан подошел к Коле и стал делать промеры глубины и ставить бакены. На следующий день, продолжая эти занятия, пароход приблизился к городу на 200 саженей, выслал к берегу шлюпку, которая доставила ультиматум капитана «Миранды» Э. Лайонса. Он требовал «немедленной и безусловной сдачи укреплений, гарнизона и города Колы со всеми снарядами, орудиями и амуницией и всеми какими бы то ни было предметами, принадлежавшими российскому правительству».[383] Англичане действовали по шаблону. Под Колой они вели себя точь-в-точь, как у Соловецкого монастыря.

Находившийся в это время в Коле по делам службы адъютант Архангельского губернатора лейтенант Бруннер принял на себя командование гарнизоном крепости. На ультиматум Лайонса сдать Колу Бруннер ответил решительным отказом. Жители города единодушно поддержали своего начальника. Они твердо решили пожертвовать всем имуществом, а если потребуется и жизнью, но не сдаваться неприятелю на каких бы то ни было условиях.

Все, кто мог носить оружие, стар и млад, становились в ряды защитников города. На помощь инвалидной команде в 70 человек, имевшейся в распоряжении Бруннера, пришло все мужское население Колы (несколько сот добровольцев). Местный мещанин Григорий Немчинов и находившиеся под надзором полиции Мижуров и Васильев добровольно вызвались снять бакены, установленные неприятелем, и на глазах у англичан сделали это.[384]

Враг имел своей целью взять Колу, а горожане поставили перед собой задачу — не пустить англичан в город и не позволить им водрузить свой флаг на стенах заполярной, заброшенной у Баренцева моря крепости.

Победителем в поединке вышли коляне, несмотря на то, что огромный фрегат 8 часов подряд 11 августа громил город (с 2 час. 30 мин. до 22 час. 30 мин.) калеными ядрами, гранатами и небольшими коническими свинцовыми пулями с приделанными к ним коробками с горючим составом. На рассвете 12 августа бомбардировка возобновилась.

С высадкой десанта у врага тоже ничего не вышло. Соскочивший с баркаса на берег отряд матросов был сброшен в воду ружейным огнем инвалидов и горожан. Иного оружия у защитников Колы не было. Единственная пушка, имевшаяся на вооружении инвалидной команды, разорвалась от собственного выстрела, контузив в голову рядового Василия Горбунова и ударив осколком рядового Ивана Филиппова.

Результаты бессмысленной бомбардировки Колы оказались тяжелыми. Враг сжег 92 жилых дома, 4 церковных постройки, в том числе старинный Воскресенский собор — главную архитектурную достопримечательность Колы, казенные хлебный, соляной и винный магазины. В огромном пожаре закончил свое существование и деревянный Кольский острог с четырьмя угловыми башнями.[385] На месте, где находилась столица «Российской Лапландии» и центр рыбного промысла на Мурмане, чернело сплошное пожарище. В Коле уцелело всего лишь 18 домов. Жители города остались без крова, одежды и пищи, но погорельцы после мытарств и скитаний стали возвращаться на родные пепелища и при помощи населения Архангельской и других губерний застраиваться на прежнем месте.

Мужество и отвага защитников Колы были отмечены. Офицера Бруннера наградили орденом, унтер-офицера Ксенофонта Федотова — знаком военного ордена. Рядовым М. Яркину и М. Козловскому выдали денежную премию по 25 рублей каждому, Е. Емельянову, Ф. Федотову объявили благодарность и т. д. Г. Немчинов получил серебряную, медаль. Для облегчения участи разоренных войною жителей Колы и уезда царское правительство почти ничего не сделало.