Соломон, колдун, охранник Свинухов, молоко, баба Лена и др. - [57]
С первого января у нас выход на курение считается прогулом, поэтому все курильщики вне закона. Они выходят в обеденный перерыв и засовывают в рот сразу по пять сигарет, чтобы накуриться до окончания трудового дня. Еще всех курильщиков обнюхивают, как в школе, и советуют жевать «Детский Орбит» и пользоваться дорогой французской туалетной водой, потому что обычная вызывает аллергию у президента банка.
Хорошо себя чувствует охранник Свинухов, выкуривавший раньше по две пачки в день. Он купил китайский никотиновый пластырь за пятьсот рублей и наклеил его на ягодицу. Теперь не курит вторые сутки, но у него появились сухость во рту и сыпь на лице, а мы все ему сочувствуем.
Еще хорошо себя чувствует заместительша по безопасности Варвара. Она каждые выходные ездит на дачу в деревню под Владимиром и в муромских лесах проходит языческий обряд очищения, отчего неделю курит в воздухозаборник так, что никто не видит.
Если меня Игнат Иванович еще остановит и скажет о смерти, то я точно умру. Лучше быстрая смерть, чем психологические издевательства над человеком, как в Освенциме.
Здравствуйте
Директор департамента здоровается кивком головы и стремительно исчезает куда-то, словно бежит стометровку.
Главный Акционер здоровается со всеми за руку и говорит: «Привет, ёбть, брателло. Как дела?»
Уборщица тетя Глаша всегда громко кричит: «Здравствуйте! Вытирайте ноги».
Президент банка никогда ни с кем не здоровается. Даже если ее схватить за грудки, прижать в угол и проорать в лицо: «Здравствуйте!», она все равно молча просочится сквозь руки и медленно и степенно растворится в пространстве.
Любовь
Восемнадцатилетняя студентка Института культуры Маруся работает помощником секретаря президента банка. Проходя мимо меня, она нежно протягивает: «Здра-а-а-а-а-а-вствуйте, Вячесла-а-а-а-а-а-а-а-в Анато-о-о-о-о-о-о-о-льевич» – и строит глазки, энергично покачивая бедрами.
Мне тридцать пять лет, у меня пятнадцать килограммов лишнего веса, любимая жена и двое детей. Я курю как паровоз, хотя и не пью. Я не знаю, что мне делать. Я начинаю дергаться и заикаться и с трудом из себя выдавливаю: «3-з-з-з-з-з-з-з-д-д-д-д-д-р-р-р-авствуйте».
Потом останавливаюсь, открываю ей дверь на кухню и долго краем глаза наблюдаю, как она в кофеварке варит кофе с корицей для руководства. Потом я обычно до конца рабочего дня не могу ничего писать и только тупо шарюсь по Интернету и клепаю посты в ЖЖ.
Так продолжается уже больше полугода. Я только здороваюсь с Марусей и вздыхаю. Даже на корпоративной вечеринке, когда она пришла в легком, полупрозрачном платье, я лишь следил за ней из темноты нашего стола, а на танец не пригласил.
Недавно я вошел в приемную президента, и меня со всех сторон задергало руководство, и я не поздоровался с Марусей. Теперь при встрече она лишь молча кивает мне головой, не растягивает гласные и не покачивает призывно бедрами.
Дресс-код
Кругом сплошной дресс-код, то есть существует положение, в какой одежде ты должен ходить на работу. Но все его нарушают, даже не потому, что мы панки или рокеры, а просто из-за проявления свободного духа.
Например, я вместо костюма с галстуком и короткой стрижки хожу с длинными волосами до пупа, в кожаной куртке с заклепками и в кожаных штанах. На шее у меня висит железная цепь с килограммовым крестом, на пальцах пять перстней в виде печаток, в мочках по четыре серьги мутноватого цвета, а на черной футболке нарисован череп, раскроенный топором, с подписью: «Добро пожаловать в ад». В ушах у меня плеер с «Металликой».
Когда таким я ехал в лифте с менеджером по корпоративной культуре, она обрызгала меня из бутылочки водой. Вода была святая.
Информационная безопасность
К нам взяли нового директора по информационной безопасности. Информационная безопасность – это когда следят за интернет-трафиком, за посещением порнографических и прочих сайтов, за личной почтой, всевозможными фильмами, картинками, игрушками и нелицензионным программным обеспечением.
Новый директор месяц разрабатывал положение, а потом еще месяц его подписывал у руководства: у директора службы безопасности, у директора по информационным технологиям, у директора кадрового департамента, у заместителей по дисциплинарной работе и корпоративной культуре, у президента банка.
Когда положение дошло до нас, мы ужаснулись, так как почти все было запрещено и находилось под жутким контролем. Из-за этого нам приходилось постоянно работать, а не сидеть и развлекаться, но старый-престарый программист Елистратович всем сказал, что информационного безопасника скоро уволят. «Почему?» – хором спросили мы. «А вот увидите», – ответил Елистратыч.
Первым к информационному безопаснику прибежал директор службы безопасности. Он нелегально добыл из ФСБ базу данных по неплательщикам, но для ее установки в банке требовалась виза. Информационный безопасник визы не дал.
Вторым к безопаснику прибежал директор информационных технологий. Он тайно скачал у Билла Гейтса и взломал последнюю версию компилятора на языке Си #, и теперь эту навороченную нелицензионную бесплатную версию надо было поставить всем кодировщикам. Безопасник не разрешил.
Вячеслав Харченко – прозаик. Родился в Краснодарском крае, окончил МГУ, учился в Литературном институте имени А. М. Горького. Лауреат Волошинского литературного конкурса. Печатался в журналах «Знамя», «Октябрь», «Волга» и др. В книге «Чай со слониками» представлены емкие, реалистичные, порой предельно жесткие тексты о любви и взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. В персонажах повестей и рассказов читатель легко узнает себя, своих близких, соседей и сослуживцев.
«…Иногда я просыпался среди ночи и внимательно вглядывался в её овальное, мягкое лицо и думал, как внешность может быть обманчива, как в этом небольшом и хрупком тельце скрывается столько воли и мужества. Я бережно и осторожно перебирал её тёмные каштановые волосы, горько проводил ладонью по нежной коже и думал, что, наверное, я просто ущербен, что мне нужна какая-то другая женщина, добрая и покладистая, которая будет смотреть мне в рот и выполнять мои маленькие мужские прихоти. Чтобы я входил в дом, медленно снимал ботинки, аккуратно мыл руки в ванной, торжественно садился за стол, а она бы в фартуке, улыбаясь, говорила мне: «Антон, ужин готов».Но Света всегда была где-то там, далеко…».
«…Я занес зверька в дом и стал его кормить. Он ел, ел и ел. Он ел, ел и ел. Сначала он съел сырокопченую ветчину «Останкинскую», потом курицу-гриль из ларька узбеков, потом накинулся на камбалу холодного копчения, прикончил консервы «Уха камчатская», выпил литр молока и полез ко мне на диван обниматься. Из маленьких черных лапок он выпускал острые коготки и поднимался по моему халату в направлении лица – наверное, чтобы расцеловать…».
Ничего в Еве не было. Рыжая, худая, низенькая. Постоянно дымила. В детстве у Евы отец умер от врачебной ошибки. Думали, что язвенный колит, а оказался обыкновенный аппендицит. Когда прорвало, отца даже до больницы не довезли, так и отошёл в «Скорой помощи»… Отец часто снился Еве, и поэтому она писала статьи о врачебных ошибках. Много раз она, захватив с собой меня в качестве оператора, выезжала в какие-то заброшенные и запущенные больницы для проведения очередного журналистского расследования. Все эти желтолицые, скрюченные, измученные больные любили Еву, а администрация города и главный врач города Еву ненавидели…».
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.
Роман посвящен театру. Его действующие лица — актеры, режиссеры, драматурги, художники сцены. Через их образы автор раскрывает особенности творческого труда и таланта, в яркой художественной форме осмысливает многие проблемы современного театра.
От автора В сентябре 1997 года в 9-м номере «Знамени» вышла в свет «Тень слова». За прошедшие годы журнал опубликовал тринадцать моих работ. Передавая эту — четырнадцатую, — которая продолжает цикл монологов («Он» — № 3, 2006, «Восходитель» — № 7, 2006, «Письма из Петербурга» — № 2, 2007), я мысленно отмечаю десятилетие такого тесного сотрудничества. Я искренне благодарю за него редакцию «Знамени» и моего неизменного редактора Елену Сергеевну Холмогорову. Трудясь над «Выкрестом», я не мог обойтись без исследования доктора медицины М.
"Веру в Бога на поток!" - вот призыв нового реалити-шоу, участником которого становится старец Лазарь. Что он получит в конце этого проекта?
В рубрике «В малом жанре» — рассказы четырех писательниц: Ингвильд Рисёй (Норвегия), Стины Стур (Швеция); Росква Коритзински, Гуннхильд Эйехауг (Норвегия).
Роман о хирургах и хирургии. О работе, стремлениях и своем месте. Том единственном, где ты свой. Или своя. Даже, если это забытая богом деревня в Сомали. Нигде больше ты уже не сможешь найти себя. И сказать: — Я — военно-полевой хирург. Или: — Это — мой дом.