Соломка и Зверь - [50]

Тартуга вошел и позвал Гната, но тот не ответил. Слабый шум воды подсказал, что Гнат в душе. Тартуга походил по первому этажу, поскучал, потом увидел лестницу в подвал, внизу горел свет. Интересно, как Гнат организовал пространство в подвале? Когда-то он утверждал, что закроет его и пользоваться не будет, как и всем этим громоздким домом. Однако душем же пользуется?

Тартуга поддался любопытству и спустился по ступенькам, продвигаясь неторопливо, шаг за шагом.

Чем ниже он спускался, тем больше открывались стены.

Тартуга решил, что увиденное вряд ли стало сюрпризом.

В центре пустого подвального помещения, окружая деревянный стул, стояли четыре больших белых стенда. Вся поверхность стендов была густо заклеена фотографиями.

Меланья смотрела с большей части фотографий. С меньшей она не смотрела, потому что занималась чем-нибудь другим: читала, говорила по телефону или выбирала продукты в магазине. Тут были даже стефикаты — живые трёхмерные изображения, где Меланья смеялась или с детским задумчивым видом читала книгу.

Тартуга обошел стул кругом, подумал, потом всё-таки сел и расслабился. Стенды тут же закрыли собой весь остальной мир, сменив окружающее одним-единственным лицом — то грустным, то веселым, то задумчивым. Оно было везде.

— Создаешь иллюзию, что она тут? — пробормотал Тартуга. А вот за использование стефикатов кому-то надо намылись шею. Уж не работа ли это Каспи? Начистим, как только найдём, решил Тартуга.

На лестнице раздались шаги.

Появившись, Гнат вызывающе задрал голову, мокрые волосы торчали во все стороны, футболка на груди покрылась пятнами от воды, потому что он так спешил, что не успел толком вытереться.

— Долго ты еще будешь отрицать очевидное? — спросил Тартуга.

— Ты о чем?

— О тебе и Меланье.

— А чего тут говорить? Я не позволю дочери Соринова со мной играть.

— Играть в смысле?

— В любом. Руководить мною. Заставлять делать то, чего я не хочу. В общем, давай забудем. Тартуга, ты пришел по другому делу, вот и займись им.

— Твоё тоже никуда не денется, если так и дальше пойдёт.

— Не твоя забота.

— Правда?

— Отвали.

— Нет, кто-то должен тебе сказать прямо. Из вас двоих только ты достаточно взрослый, чтобы понимать природу происходящего между вами и сделать её своей. Она этого сделать не сможет хотя бы в силу наивности. А если не сделаешь… Однажды она закончит институт и уже не будет в нас нуждаться. Однажды она может встретить человека, с которым рискнет завести роман. И ты опоздаешь — из-за своей собственной глупости. Подумай об этом.

— Я услышал, что ты сказал. Повторяю — отвали.

— Хорошо. Подумаешь на досуге. Сейчас важнее другое — Каспи не отслеживается даже меткой, значит, он или на глубине трёх метров под землёй или за пределами атмосферы. Идеи есть?

Гнат подошел к стендам, рассеянно скользя глазам по фотографиям, но заметно было, что он их не видит. Просто привычный ориентир, чтобы удержаться за что-то в этом мире.

— Его кто-то похитил?

— И спрятал в глубокий подвал. Или увёз на космическом корабле. Думаю, первый вариант более вероятен.

— Согласен. Хочешь, чтобы я его нашел?

— Да. Твое наказание отменяется, можешь выезжать в город.

— Ничего нового больше не нашли?

— Нет. Район Тряски, там след теряется. Думаем, из города его не вывозили.

— Кто это сделал?

— Люди, Гнат, люди. Те, которые хотят получить всякие штуки типа гростера. Или массовых галлюгенов. Понимаешь? Те, которые думают, будто распорядятся такими сокровищами куда лучше нас, диких неуправляемых животных.

— Раньше они сидели тихо.

— Дело времени, когда они полезли бы наружу. Время не терпит, власть зовет, чем дальше, тем громче.

— Известно, какая именно группа?

— А вот это нет. Придётся тебе самому найти.

— Чёрт. Сократить бы диапазон поиска.

— Чем могу, Гнат. Бери любое оружие, которые хочешь, светись, если нет иного выхода, но Каспи должен быть дома — целым и невредимым.

Глава 11

В институте в перерыве между лекциями к Соломке подсел Руслан.

— Привет. Хорошо в субботу посидели?

— Да, неплохо.

— Ещё пойдем?

— Пойдём.

— А что это за мужик за тобой приезжал? Твой, что ли?

— Ты о чём?

— Любовник твой?

— С чего ты взял?

— Так. Показалось.

— Ну и не говори ерунды! — рассердилась Соломка. Почему у каждого второго язык без костей и они то и дело машут им, не задумываясь о том, что делают?

— Да все, проехали. Нет, так нет.

Потом к ним подсели еще две девчонки с вечеринки. За все время трёпа ни о чем в распоряжение Соломки поступило ноль новой информации. Она начинала думать, что возможно, общение со сверстниками совсем и не такая приятная штука, как ей казалось раньше. В общем, было по-настоящему скучно.

Вечером, когда Соломка приехала домой, ужина не оказалось вообще, ни вкусного, ни невкусного. Троя сидела в кресле, укутанная пледом, хотя в доме было довольно тепло и дикими глазами смотрела в экран телевизора.

Страдает, поняла Соломка. В этом подруги были удивительно похожи — считали, что главное сделать вид, что тебе всё по барабану — и страдание само собой испариться. Ну а если кто посмеет намекнуть, что с тобой происходит что-то не то — гневно отрицать.

Соломка молча прошла на кухню и включила чайник. Есть, в общем-то, не хотелось, сказывался плотный обед, но перекусить нужно, иначе захочется есть перед сном и придётся бороться с голодом, чего Соломка не любила.