Соломенный кордон - [7]

Из-за угла выкатил автобус, но не такой, в каком он уезжал, а просторнее и с двумя дверями, шофер тоже был другой, отчего Потап сразу почувствовал какую-то неудовлетворенность. Да тот же Микеша был близким родственником Петьки Коноплева. Вот сейчас бы Потап и узнал от того шофера не только о Микеше, но что-нибудь и о самом Петьке, любимом своем кореше. Сейчас Потап будет его величать только так, по-городскому. Потап втащил свои вещи в салон, сел на переднее сидение. Гладкий, без единой выбоины асфальт тянулся недолго. Вскоре водитель затормозил перед первым ухабом, мягко преодолел второй, а потом погнал автобус напропалую. Пассажиры возмущались, чертыхались, а шофер гнал и гнал.

Потап с грустью расстался со своей теткой — хоть она и любила одного бога, но его не обижала, часто писала матери в деревню, чтобы та не спешила забрать его. «Потапка окончит здесь десятую группу, устроится на хорошую работу...»

Конечно, матери трудно учить их всех, но почему-то она так слушала тетку и даже ни разу не приехала?

Раньше он не думал, что у него есть какие-то чувства к тетке, его всегда тянуло домой, но перед отъездом ему было жаль опять оставлять ее в одиночестве.

«Погощу у матери, посмотрю на братьев, а там найду подходящую работу, всем буду помогать».

Автобус выполз из глубокой балки, — показался острый клин леса, а рядом крыши родной деревни.

«Нагряну, ахнут все. Мать небось обрадуется. Дома забыли меня — не ждут...» Невеселые мысли подымали обиду, волнение. Чтобы отвлечься, Потап стал смотреть на дорогу, вспоминать свой отъезд из деревни, веселого шофера, Петьку Коноплева.

2

С матерью Потап встретился у калитки. Она его сразу узнала:

— Школу закончил? — обняла Потапа. — А на городских хлебах и не подрос... вроде как только вчера из дому, а ведь прошло сколько...

— Я, мам, подрос! — уверенно ответил Потап. — Он хотел ей сказать что-нибудь неприятное за ее безразличное отношение к нему, но как она постарела: много новых морщин вокруг тусклых глаз, согбенная спина. Сдержался, повторил: — Я подрос все-таки!..

— Какой там! — махнула она рукой. — Вот сейчас на Митьку посмотришь. Да ты сейчас меньше всех, хоть годами и старшой. А в городе нельзя было остаться? — неожиданно спросила мать.

Потап помолчал, грустно ответил:

— Да вот вас захотелось повидать... Петьку Коноплева...

Мать отвела в сторону глаза, промолчала.

Из братьев Потап никого сразу не узнал. Первым к нему подошел Митька. Он на самом деле был высок. Узнал Потапа и средний брат, а вот самый младший с недоумением смотрел на него, подошел только после того, как Потап назвал его по имени.

За столом мать все хвалила Митьку:

— Кабы не он, не знаю, сумела бы свести концы с концами. Спровадила тебя, и словно легче стало. Брюки твои, две рубахи меньшому годились, ботинки, что в зиму купила, тоже ему. Ну, а хозяйствовать без тебя труднее стало. Да и тетушка очень меня уговаривала, чтобы я тебя ей отдала. Похож ты на отца и видом смиренный. Митька-то у нас бойкий больно... Сколько раз собиралась к тебе приехать, но дом не на кого бросить... Она поймала взгляд Потапа и, не выдержав, опустила грустные глаза. — Потом Митька в хозяйство вошел, помогать стал... Зиму учится и по хозяйству дома помощь оказывает, а лето все на тракторе прицепщиком... — Потап почувствовал какую-то неловкость, поперхнулся, и мать перевела разговор:

— Петька-то Коноплев, друг твой сердешный, на шахты уехал. — И уважительно сказала: — Вырос такой здоровило — жуть смотреть. Забойщиком на шахтах работает. Почти каждый месяц матери по пятьдесят рублей в новых деньгах присылает. Дождалась Евдокия кормильца. Уж она им не нахвалится. Вся в шелках ходит. Хорош парень удался. — Потап встретил сожалеющий материнский взгляд, и у него совсем пропал аппетит.

Вечером пришла Евдокия.

— А ты подрос, ай нет? — еще с порога поинтересовалась она. — По-моему, нисколько. Все такой же коротыш.

Мать Потапа виновато отвела в сторону глаза.

«Да пошли вы все к дьяволу! — чуть не крикнул Потап. — Далось вам это «подрос!» Он сердито посмотрел на Евдокию, но она только ухмыльнулась.

А мать все вздыхала и с надеждой посматривала на Митьку.

— Что же Петька не доучился? — попытался Потап остепенить Евдокию.

— А он там и работает и в вечернюю школу ходит. Мой парень всем взял и учебу одолеет. Ты-то школу покончил?

— Окончил. Грамоту похвальную дали. — Потап собрался показать грамоту, но по безразличному виду Евдокии понял, что ей все равно, есть у него грамота или нет.

— Что ж теперь будешь делать? В колхозе останешься?..

— Не... на шахты поеду! — Потап даже сам удивился сказанному, он и не думал о шахтах. У Евдокии вытянулось лицо:

— Куды-ы?

— На шахты! — уже с уверенностью заявил он. А в голове мелькнула мысль: «Здорово я ее!..

— Да кто ж тебя возьмет? — Евдокия хотела добавить: «такого хлюпкого», да вовремя остановилась. Потап смотрел на нее сердито.

— Поеду завтра. Давайте мне адрес Петьки!

Мать молчала, а Евдокия обрадовалась возможности передать сыну гостинец. Она кинулась собирать сумку.

3

В комнату шахтерского общежития вошел человек маленького роста, в поношенном, не по росту сером пиджаке. Он был без головного убора, прямые черные волосы зализаны на правую сторону. Похожие на коричневые бусинки глаза беспокойно перескакивали с предмета на предмет.