Соломенный кордон - [59]

— Приболел я, Галина Сергеевна.

— Проходите, присядьте. — Галина подставила Колядину стул.

Колядин на каблуках прошел к стулу, почти не наследив.

— Что с вами?

— Палит, вздохнуть больно.

Галина осмотрела его, смерила температуру.

— Воспаление... Зачем вы ходите, не могли меня вызвать? — Она сердито посмотрела на Колядина. Сделала ему укол.

— Через часик зайду к вам...

— А папки с мамкой нет дома, — встретила у порога Галину девочка Колядиных, — на работе они.

— И папка?

— Да, он надел ватник и подался.

Галина шла по мокрой от росы траве, туфли намокли, и вода, чавкая, пузырилась. Далеко темнела узкая полоска леса. Галина знала, что где-то там работает на тракторе Колядин. Она подошла к балочке, на дне которой ярко зеленели сочные стебли осоки и камыша, покачиваемые быстрым течением мутного ручья.

Сзади приближался воз, но возницы не было видно.

«Наверное, спит. Сейчас попрошу, чтобы подвез, все не пешком по грязи».

Галина уже хотела окликнуть возницу, как показалась взлохмаченная голова Митяя. От неожиданности девушка на мгновение оторопела, Митяй тоже соображал, чего это понадобилось врачихе шляться по балке.

— Тпр-у! — остановил он лошадей, осматривая мутновато-серыми глазами девушку. — Эй, далеко?

Галина остановилась.

— Трактора где работают?

Митяй помолчал, с любопытством рассматривая врачиху.

— Ишь какая! Ну, садись.

Галина села на пахнущую бензином солому.

— Небось Колядин нужен? — заговорил Митяй. — Я ему бензин подвозил. Работает, кряхтит. В жилу тянется. На орден рассчитывает.

— А вы на что рассчитываете?

— Мне не на что рассчитывать. Я вон к тебе за справкой пришел, и то не дала...

Галина смолчала.

— Справка денька на два понадобилась. В пригород хотел съездить... Невеста там у меня. Из наших ни одна со мной не ходит...

— Значит, хорош, кто же с таким пойдет? Да еще водку пьете.

— Тебя вот сразу приняли по-человечески.

— К вам, по-моему, тоже неплохо относятся. На всех праздниках бываете... — Митяй молчал. Галина продолжала: — Сами себе выдумываете врагов. Люди здесь хорошие.

Митяй сердито дернул вожжу.

— Всякие есть.

— Правда, всякие, но хороших больше. Не делай людям плохо, живи, как положено, и будешь хорошим. А отпуск я вам у Тихонова попрошу, — пообещала она.

Отчетливый рокот мотора послышался совсем рядом, а через несколько минут показалось поле, по которому медленно ползла машина.

— Я вам вот еще что хотела сказать, бросьте ходить по людям непрошеным гостем.

Улыбнувшись Митяй поскреб затылок.

— Бойкая ты девка и не в шутку красивая...

Галина слезла с воза и, утопая по щиколотку в грязи, пошла навстречу трактору.

Колядин заглушил мотор.

— Виноват, Галина Сергеевна, но надо...

Галина прошла мимо Колядина и подозвала к себе прицепщика, светловолосого паренька.

— Справишься один?

— Справлюсь, — кивнул тот.

— Пойдемте! — она взяла Колядина под руку. Он сразу обмяк и с трудом дотащился до воза.

Вечером его увезли в больницу.

У самого медпункта зацвела суковатая липа. Вечерело, и солнце отсвечивало радужными лучами, от которых белый цвет липы казался красноватым, а стекла в окнах школы горели.

— Галина Сергеевна, я привез больного, — сказал вошедший Митяй.

Галина накинула халат и выскочила во двор.

— Ваня! — радостно и удивленно прошептала она. — Ты же обещал через две недели.

— Так бы и случилось, если бы не этот товарищ, — сказал Клинкин, указывая на Митяя. — В вашем районе три Каменки. Я приехал вчера, и меня направили совсем не туда, куда нужно. Вернулся сегодня в район и случайно узнал, что ты живешь здесь. — Тихо добавил: — Я сдал досрочно сессию.

Клинкин посмотрел вокруг. Аккуратные избы тонули в свежей зелени. Недалеко голубела широкая излучина реки. Вечерний воздух был напоен ароматом скошенных трав.

— Галка, красота здесь какая! Можно, я останусь на все лето?

— Можно и навсегда, — весело ответила Галя.

Когда они пересказали друг другу все новости, Галина повела Клинкина показывать деревню.

— Знаешь, Галка, я бы на твоем месте жил на лугу, в стогу сена.

— Ты будешь жить у меня, а я у тети Дуси.

Клинкин понимающе кивнул головой.

— Галка, какая ты хорошая! А тебя действительно «врачихой» называют?

— Действительно.

— Это потому, что фельдшерица трудное слово, нет, вернее, потому, что тут именно ты должна быть врачом! — он обнял ее, и Галина почувствовала, как радостно застучало сердце. Она вспомнила последнюю ночь в общежитии, Аду, комсомольского секретаря. И все страсти, все волнения, которые ей пришлось пережить, показались мелкими и пустячными.

Они вышли на взгорок. Видно было, как за широким зеркалом пруда, на лугах, рядами темнели копны сена, а над ними в безоблачном небе высоко кружили два журавля. Казалось, что и птицы только за тем подымаются в небо, чтобы лучше видеть красоту деревенского лета.

Соломенный кордон

Я уезжал на попутной машине дальше и дальше от большой дороги. Проплывали по бокам холмы с едва заметной серой зеленью на вершинах, овраги, полные грязного ноздреватого снега. Когда машина шла вдоль такого оврага, то видно было, как кое-где мутные бурливые ручьи вырывались из-под кромки осевшего снега и, обрастая пеной, тут же скрывались под мостом или опять прятались в глубокие трещины льда.