Соло для оркестра - [172]

Городской парк раскинулся на возвышенности; вода туда не поступала, и старому садовнику приходилось самому таскать ее в гору. В одной руке у него была лейка, в другой — ведро. Отвернув кран, он терпеливо ждал, пока тонкая струйка воды наполнит их до краев. Затем поднимал. Мышцы рук сводила усталость, ладони потрескались, ныла поясница. Путь его лежал наверх, в ту часть парка, где росли цветы. С усилием поднимая ноги, он тяжело ступал по сухой, пыльной тропинке. Солнце мало-помалу клонилось к закату, и все застыло в душном, тяжелом мареве. Садовник был без рубашки, но все равно взмок от пота. Кругом стояла тишина. Шум города сюда не долетал, но не было слышно и птиц. Старику казалось, будто он под стеклянным колпаком, а уши ему заткнули ватой. По лбу стекал пот, во рту и в горле пересохло. На полпути он остановился, опустил на землю ведро с лейкой. Глубоко вздохнул и медленно распрямился. В глазах потемнело, потом зарябило. По телу пробежала дрожь, зашумело в голове. Зачерпнув ладонью воды, отхлебнул из нее, чуток проглотил, остальную выплюнул. Затем, набрав воды снова, смочил ею лоб, затылок и седую грудь. Малость полегчало.

Поднявшись повыше, увидел за забором на лавочке своего соседа. Тот сидел не двигаясь, положив руки на рукоятку мотыги и устремив взгляд на сухие грядки. Оба взглянули друг на друга и обменялись приветствиями.

— Опять тащите? — буркнул сосед. — Да земле этой воды — что пьянице глоток водки. Стоит ли так надрываться? Понять вас не могу!

Садовник сплюнул горячую слюну.

— Стоит, — ответил он. — Не полью цветы, они погибнут.

Сосед заерзал на скамейке.

— Тащи́те, коли силы есть, — буркнул он. — У меня уже нет. Жара всего меня иссушила. И меня, и грядки. Вот, полюбуйтесь!

Помидоры и перец завяли: солнце опалило им листья. Земля потрескалась.

— Черт его знает, когда будет дождь, — продолжал сосед, — черт его знает… — И, внезапно отшвырнув мотыгу в сторону, смолк и насупился.

Садовник нагнулся, поднял ведро и лейку, медленно выпрямился и продолжил свой путь.

— Ну и несите, — крикнул ему вслед сосед. — Все равно выдохнетесь, как и я. Да разве под силу человеку тягаться с такой жарищей, а?

Садовник шел, следя, чтобы ни одна капля не выплеснулась из ведра. Еще несколько таких дней — и он тоже сдастся. «Долго это не выдержишь, схватит усталость — и конец», — думал он на ходу, сгибаясь под тяжестью ноши. Толкнув ногой скрипнувшую калитку, вошел в парк; вид у него за эти дни стал совсем жалкий: трава поредела и пожухла, местами проглядывала серая земля и пыль. Вначале садовник поливал даже траву, но парк был большой, и на такую работу не хватило бы целого дня. Теперь он поливал только розы. Кусты роз были посажены вдоль дорожек, и садовник обходил один ряд за другим. Он наклонял лейку и смотрел, как тоненькая струйка воды, стекая по стеблям, тотчас же впитывалась в потрескавшуюся землю, и у корней оставалось едва заметное влажное пятно. Он понимал, что надо бы пройтись лейкой еще раз, но воды было мало, и потому переходил от одного кустика к другому, не задерживаясь. Розы пока еще переносили жару. Бутоны раскрывались, и по вечерам парк чудесно благоухал. Садовник любил розы больше всего. Между тем вода убывала. Лейка опустела, а он не полил и половины. Выпрямившись, садовник потер спину. Все тело ломило, колени дрожали, и руки, казалось, оттянулись до самой земли. Оглянулся назад, на пройденный участок. Земля под кустами была почти сухой, будто он ее и не поливал, а только прошел мимо с пустыми ведрами. На мгновение он подумал, что лучше бы все бросить, спрятаться куда-нибудь в тень, ведь никому и в голову не придет упрекнуть его в том, что он не заботится о парке. Да и людям уж не до того, чтобы только и делать, что принюхиваться к аромату роз. Но он знал, самое главное сейчас — не сдаться, не отступить, победить усталость. С минуту он отдыхал, потом, подняв ведро и лейку, спустился вниз тем же путем, по которому пришел. Ступал под гору, ведро раскачивалось в руке и временами ударяло его по ноге. Он чувствовал себя намного лучше, да и мускулы, казалось, стали крепче.

— Обещали грозу! — закричал сосед, едва завидев садовника. — По радио передавали — наверняка будет дождь. Кончайте поливать! Слышите? Будет гроза!

Замедлив шаг, садовник повернулся к соседу и взглянул на него. Тот сидел на скамейке, рядом лежал транзистор.

— Говорю вам, бросьте это дело, — снова крикнул сосед.

Но садовник продолжал спускаться вниз и, только пройдя какой-то путь, взглянул на небо: с запада оно затянулось тучами, но так случалось каждый вечер. А солнце палило все по-прежнему. Садовник приблизился к водопроводному крану, подставил под него ведро и лейку и пустил воду. На тучи он не надеялся. Напился, вымыл лицо, Грудь, руки. Наполнив ведро и лейку, поднял их, выпрямился и зашагал. Вначале он не почувствовал тяжести, но, как только пошел в гору, мышцы его напряглись, тело обдало жаром; снова одолевала слабость. Ноги стали подламываться, шагалось труднее, чем раньше. Сделав с десяток шагов, он вдруг опустил ношу на землю.

— Удивляюсь, зачем вы так надрываетесь? — услышал он издалека голос соседа. — К чему себя изнурять? Ведь это же не труд — каторга. Погодите! Обещали грозу!