Солнечный огонь - [58]
Буквально накануне отъезда де Бая из Тифлиса они поднялись на гору Святого Давида. Моросило. День был пропитан сыростью, мягкий и розовый от пробивавшегося сквозь облака солнца, словно спелая мякоть ранней черешни, в изобилии наполнившей тифлисские базары. Их плащи слегка отяжелели от влаги. В дождевом тумане город сверху казался старинной картиной, утратившей свежесть красок, но приобретшей таинственное мерцание глубины. Или как корабль, над которым вот-вот сомкнутся зеленые воды...
Барон, слегка прищурив глаза, залюбовался открывшейся перед ним панорамой.
- Когда смотришь с гор, внизу все представляется суетой... - тихо говорит он.
- Да, - вторит ему Величко. - Кажется, такая чудесная природа должна возвышать человеческий дух, но... всюду страсти роковые, как писал наш великий поэт...
- Вы же знаете, что сюда я приехал из Эривани, - продолжает де Бай. Посетил и Эчмиадзин, меня привлекли туда слухи о хранящихся там древностях... Но уже на пути неприятно поразил рассказ о том, что в церкви святой Рипсимии, ныне восстановляемой, был недавно раскрыт притон фальшивомонетчиков. Не могу пожаловаться, местные монахи были со мной любезны и предупредительны, их расположение к иностранцу даже показалось мне излишне подобострастным. Но, буду откровенным, господин Величко, монастырь произвел на меня впечатление, скорее, политического, нежели религиозного центра. Его святейшество, католикос, весьма почтенный старец, выглядел более дипломатом, говорящим иносказаниями, чем духовным деятелем. К тому же в облике Эчмиадзинского собора я увидел явственные черты искусства персидского, армяне, как мне представляется, гораздо позднее переделали его на свой манер. Ну, а что касается древности реликвий, сохраняемых в ризнице, то установить их происхождение невозможно, так как архивы монастыря странным образом исчезли... В этих стенах вообще мало озабочены трудами археологическими, историческими и духовными. Все помыслы и заботы посвящены там теперешнему времени и текущим вопросам. И я, пожалуй, соглашусь с теми, кто подозревает в Эчмиадзине очаг больших симпатий к Англии...
- Да ведь в вашей прессе, наверное, сообщали об армянских визитерах и к Гладстону, и к Солсбери... И потом, ваш же соотечественник, господин Пьер Моран в 1897 году, уже после всколыхнувшего всю Европу дерзкого захвата Оттоманского банка, писал в журнале "Correspondant", что армян-де преследуют в России за их деятельную энергию, благосостояние и, подумать только, сильную умственную культуру! Но об эчмиадзинском патриархате и он свидетельствует, что это учреждение не церковное...
- Читал, читал! - говорит барон. - История возникновения этого материала туманна. Подозреваю, он оплачен. Но, согласитесь, господин Величко, что даже этот тенденциозный журналист верно отмечает непомерные армянские претензии на Батум, Каре, Ардаган...
- И тут же повторяет армянские бредни о том, что грузины якобы давно сидят на исконных армянских землях... - смеется Василий Львович. - Армения до Воронежа - видел я такие карты для армянских школ, не случайно поднялся крик против реформы образования! Однако, господин де Бай, главное не здесь назревает...
- Что вы имеете в виду? - настороженно спрашивает барон.
- Их вожаки ужасны, как растлители, как микробы социального разложения, как паразиты! Вы понимаете также, в чьих руках сегодня здесь колоссальные капиталы. Если бы мечты о великой Армении были только мечтами поэтов! А вот миллионы в руках политически замечтавшихся людей могут представлять серьезную опасность... Все эти вмиг разбогатевшие Манташевы, Цатуровы, стоящие во главе Совета нефтепромышленников братья Гукасовы... Их капиталы, будучи плодом не упорного труда и вдохновенного знания, а глупо-случайного стечения обстоятельств или, чаще всего, преступного стяжания, в невежественных, а то и злодейских руках составляют реальную опасность, становятся фактором подкупа и разврата... Откуда деньги у армянских бомбистов в Турции на масштабные акции? Поверьте, грузинские земли в армянских планах не на первом месте. Они начнут поджигать наших мусульман, миролюбивых тружеников, не искушенных в политических провокациях. Им нужны Карабах, Нахичевань, не зря они сегодня усиленно заселяют Баку.
Влияние Тифлиса скоро сойдет на нет... Именно Баку предстоит стать столицей края в новом веке. Там и порт, и промышленность, и нефть... Азербайджан дал некогда Персии одну из величайших династий, во время владычества которой расцвели в этой стране науки и искусства. Имя Альп-Арслана доселе не забыто в этой части Азии... Я уверен: в том образованном слое азербайджанцев, какой формируется сейчас у нас на глазах, родится немало политиков, писателей, учителей... Армяне не зря создают о здешних мусульманах мнение, как о дикарях. Им это выгодно. Легче будет потом заявить свои права на их землю. Дескать, некультурный народ не способен к государственной деятельности, а мы, армяне, с нашей историей и культурой призваны всем здесь владеть и управлять. Они кичатся перед русскими своим более древним христианством, а вы, даже если только поговорите накоротке с простым верующим мусульманином и обласканным кавказскими властями армянином с дипломом доктора философии в кармане и почетным званием на визитной карточке, то увидите, что все нравственные преимущества на стороне первого... Второй же, одетый в английский сюртук, - хитрое животное, для которого христианство - мертвая и вдобавок искаженная буква...
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.