Солнечный огонь - [57]
Эчмиадзинская академия и прочие армянские семинарии так переполнены молодежью, что стены трещат. Разве поверю я, что они пошли туда познавать духовные истины и в дальнейшем изберут праведный путь? Нет, там рассадники будущих бомбистов и провокаторов резни. Одни будут поджигать, другие возбуждать мировое мнение в защиту армян, третьи же под шумок станут сгонять мусульманское население с тех земель, которые определены под Великую Армению. О, слишком хорошо я понимаю все это! Подтверждение тому и нахожу в анонимных письмах с угрозами, я их почти ежедневно получаю.
- Интересно, какие меры вы бы предложили для оздоровления обстановки в крае, Василий Львович? - тихо спросил Сергей Иванович.
Величко досадливо поморщился, вздохнул:
- Не хочу быть пророком, но, кажется, многое безвозвратно упущено. Здесь, с какого конца ни возьми, - везде проблемы, господин Бегичев. Конечно, перевод армянских церковных имуществ в ведение казны стал бы серьезным шагом в пресечении подпольной деятельности армян. Но ведь представляю, какие сразу беспорядки начнутся! Попечитель Кавказского учебного округа, известный вам, разумеется, господин Яновский, неутомимой энергией достиг распоряжения о передаче армянских школ в ведение вашего министерства с сохранением в них армянского языка и армянского Закона Божьего. Так что сделало их духовенство?
- Да, знаю... Разом закрыло множество школ, - кивнул Сергей Иванович. Я как раз приехал из Петербурга с инспекцией по этому поводу.
- Вот видите! Они предпочтут оставить свой народ во тьме невежества лишь бы сохранить искусственное обособление. А среди простых армян распространили слух, будто школы закрыло правительство, - Величко махнул рукой. - И те школы, которые закрыли, они заранее разграбили, как тифлисское Могнинское училище. А тут встречаюсь недавно в Баку с редактором газеты "Каспий", образованнейшим человеком, умницей, Алимардан беком Топчибашевым. О чем говорим? О всеобщем начальном бесплатном обучении мусульман. Школ для простого люда ничтожно мало, власть в открытии таких школ не помогает совсем. Учителей-мусульман нет. Люди готовы даже собрать на такие школы соответствующие средства, необходимо лишь решение правительства. К тому же давно назрел вопрос о фактическом осуществлении уравнения прав мусульман с остальным населением Кавказа. Топчибашев закончил юридический факультет университета в Санкт-Петербурге, работал секретарем Тифлисского и Бакинского окружных судов, и он справедливо замечает: девять десятых из тех, кто производит предварительное следствие, не знают языка местного населения, ни нравов, ни быта, ни всех особенностей его. О каком суде, скором, правом и милостивом, можно в этой ситуации говорить?
- Крепкий узелок здесь завязался, - задумчиво сказал Сергей Иванович.
- Да! - вскинул голову Величко, его красивое лицо пылало гневом. - Наша власть плетется вслед событиям. Ее убаюкивают заздравными тостами, ублажают подарками, она не чувствует, что зреют вокруг вулканические силы. Мне до судьбы чиновников-взяточников, конечно, дела нет. Что с простыми людьми будет? Вот вопрос! Все к тому идет, что армяне предъявят свои права на край.
- Смуту чувствуете? - прошептал Бегичев.
- Смуту и кровь... - Величко поднялся и в волнении заходил по комнате. - И если правительство думает что-то выиграть для себя, потворствуя армянам, не пресекая их нападки на мусульман, оно роковым образом ошибается.
Их разговор был прерван на полуслове. С улицы донесся шум подъехавших фаэтонов, а затем сонный тифлисский вечер наполнили веселые возгласы подгулявшей компании, высадившейся у входа в гостиницу. Слышно было, как Леван радушно приветствует прибывших гостей. В дверь комнат Величко постучали, и на пороге возник оживленный, запыхавшийся от быстрой ходьбы Аркадий.
- Сейчас до утра вас захватят в плен, Василий Львович, - он шутливо развел руками. - Я уже к номерам подходил, когда экипажи увидел, и сразу понял: едут сюда.
Бегичев поднялся:
- Мне, пожалуй, пора. Я и так много занял вашего времени своей персоной.
- Нет, уйти вам не удастся, любезный Сергей Иванович, не надейтесь! Василий Львович засмеялся. - Разве не знаете здешних обычаев? Я догадываюсь, кто за нами пожаловал...
- Молодые князья Орбелиани и Авалов, присяжный поверенный Шахмалиев, быстро перечислил Аркадий, - а других я не разглядел...
Шаги в коридоре и громкие голоса приближались.
Скоро гостиная Величко наполнилась людьми, и после первых взаимных приветствий князь Авалов, указывая Василию Львовичу на высокого грузного незнакомца, одетого в дорогой дорожный костюм, сказал:
- Позвольте вас познакомить, Василий Львович, с человеком, который наш Кавказ изъездил вдоль и поперек, покинув ради этого свою прекрасную Францию. Барон де Бай, ученый и путешественник. Надеялся в Тифлисе остановиться накоротке, но разве могли мы такое допустить?
Годом позже, уже напряженно работая над книгой "Кавказ", Василий Львович Величко не раз вспоминал эти несколько дней непрерывного дружеского общения с де Баем, высказавшим ему множество метких наблюдений, вынесенных из своих кавказских странствий. Хорошее знание Василием Львовичем французского сделало их беседы вполне непринужденными.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.