Солнечные пятна - [39]

— Почему?

— Скользкие они какие-то. В других полисах их не любят.

Алов вспомнила, что сам капитан тоже родом откуда-то с Мраморных Островов, то ли из Неаполиса, то ли из Миноса.

— Да и потом, войско-то у них маленькое. Тысячи даже не наберется, пожалуй.

Так вот почему старики отказались выступать с ней. Они тоже боятся. Прикрываются своими договорами и хитрословием, а в основе всего — самый обычный страх. И страх обоснованный, если у них действительно такое маленькое войско. Что ж, пусть и дальше прячутся на своем вулкане. Империя не забудет их, когда все закончится.

В тупике

Хмурое утро, и отчего-то болит голова. Вишванатан шел к великому вазиру и думал. И было о чем.

Повар не сознался. Сначала он держался, ругался, грозил судом, но к концу первого часа особой процедуры обычно все ломаются, и он не стал исключением. Он стал требовать пощады и обещал рассказать все, что знает. Несколько раз Вишванатан прекращал процедуру в надежде услышать хоть какое-то признание, но вместо этого повар снова принимался ругаться и плеваться.

К исходу второго часа пошла информация. Ее было немного, и все сводилось к одному: да, это он, Батыр Сиркежди, отравил Фуркана Бузоглу молоками рыбы-пузырька. Он сделал это потому, что хотел помочь своему племяннику продвинуться по службе, а Проклятый Фуркан был грубиян и мерзкий язычник, и питал к нему, Батыру, лютую ненависть. Однажды Фуркан даже хотел в ссоре отрезать ему палец. Даже если бы не племянник, он бы все равно отравил его, потому что не в силах был сносить издевательства. А сбежал он, потому что боялся, что его преступление вскроется.

Однако сверх этого повар ничего не сообщил. Вишванатан поднажал еще немного, но все было бесполезно. Даже прямой вопрос «Это ты отравил наследника Озхана?» не помог. Повар запричитал и категорически отверг всякие обвинения в этом. И Вишванатан понял, что след оборвался.

Убить повара у него не поднялась рука. Он обработал ему порезы и дал выпить грибного отвара. Это займет его разум на сутки, погрузив в мир причудливых видений, и еще пару дней после он не сможет и двух слов связать, а дальше видно будет.

Ан-Надм тоже был не в духе, видно, плохо спал ночью. Выслушав историю повара, он лишь спросил:

— Ну?

— Мы в тупике. Все следы оборвались. Сабля Гюля это вообще пустышка. Костяной олень — подарок с запада, конечно, но никакого отношения к делу не имеет. Скорее всего, Гюль отобрал его у кого-то из злодеев, которые пробрались в Шемкент. Повар — бесспорный убийца, но и он не травил нашего наследника. Мы снова ни с чем.

— У меня тоже ничего, — сказал ан-Надм понуро. — Ханское семейство — это клубок змей, но, по-видимому, неядовитых. И какие будут предложения?

— Хм… — оба замолчали надолго. — Ну, я вижу еще один вариант, правда, бесперспективный — это Фуркан Бузоглу.

— Бузоглу? Это, кажется, отравленный повар?

— Да. Просто больше некому. Остальных уже всех допросили, и ничего не выяснили.

— Так мы можем додуматься до чего угодно, — отмахнулся ан-Надм. — Ты еще скажи, что во дворце действовала шайка поваров-убийц, один отравил наследника, второй отравил первого, чтобы не осталось следов, и так далее. Это дичь какая-то.

— Вот вы сказали, и я подумал, а ведь может быть и правда так оно и есть. Вопрос — кто за этим стоит… — Вишванатан замолк, уставившись на ан-Надма.

— Что?.. Ты на что сейчас намекнул? Ты считаешь, что я мог все это устроить?

— Не подумайте плохого, — Вишванатан замахал руками, — но если посмотреть отвлеченно — то да. Правда, тогда встает вопрос мотива, и потом, зачем выбирать такую извращенную схему, если можно убить человека гораздо проще… — он снова умолк, глядя вазиру в глаза.

— Да ты что, совсем ополоумел? — ан-Надм вышел из себя. — Теперь он утверждает, что это я убил наследника!

— Так ведь опять больше некому, — покачал головой Вишванатан. О своих наблюдениях и замерах ладоней он умолчал, потому что и так уже утвердился в своей версии.

— Есть.

— Кому?

— Самому хану, — ан-Надм указал в потолок. — Я с ним еще не говорил об этом.

— А мотив?

— Да их тысячи каждый день. Наш хан, к сожалению, истеричен, как базарная торговка. Он пытается изображать величие, но порой его прорывает, и он творит всякие глупости.

Да, про хана-то Вишванатан как-то и позабыл. Позабыл, что это не богоравное существо, а такой же человек, как и он, с такими же мыслями, страстями и страхами.

— В общем, так, — сказал ан-Надм. — Я попробую вывести хана на разговорчик. Ну а твоя работа на этом закончена, ты все сделал как надо. Отдохни пока.

— Сколько?

— Сколько чего?

— Сколько отдыхать?

— Ну… не знаю, — ан-Надм отвернулся к окну. — Неделю-другую. Пока все не прояснится. Ступай.

Вишванатан вышел в еще большем расстройстве. Его отстранили, а ведь работа для него — самая важная часть жизни. Да что там — она и есть его жизнь. Это отличительная черта касты Прабхавата.

Ничего, утешал он себя, ничего. Это ненадолго. Вазир просто запутался сам. Скоро он придет в себя и вернет его на службу.