Солнечное затмение - [3]

   Бедняга Горацций! Несколько раз мир вокруг его головы переворачивался под разными углами, пока он кубарем катился по полу, затем в его правом глазу наступила такая же темнота, что и в левом. Несчастный жалобно застонал и понял, что наказан лишь за то, что немного неправильно поприветствовал собравшихся гостей. Увы, надо лучше изучать человеческую речь.

   Хаккалий, один из экзархов, пошептался с другими представителями духовенства и лениво поднялся с кресла. Перед собравшимися вытянулась (не поймешь -- в длину или в ширину) целая глыба человечьего мяса и жира, обтянутая сутаной, и из этой аморфной плывучей массы смотрели маленькие голубые глаза, казалось, воткнутые туда по ошибке природы. Хаккалий, жизненными лишениями явно не угнетенный, заговорил так, словно делал для слушающих величайшее одолжение:

   -- Приветствую вас, посланники всех благословенных миражей! Приветствую и тебя, Даур Альтинор! -- После этих слов масса жира слегка покачнулась, что можно было расценить как легкий снисходительный поклон. -- Итак, советник, речь твоего глупого попугая мы уже выслушали. Хотелось бы послушать и твою речь. И клянусь принципом непознаваемости черной вселенной, если ты собрал нас по какому-то пустяку, заставив проделать столь долгий путь, то вся поднебесная объявит Франзарии войну! -- довольный своей риторикой экзарх снова воссел, чудом не раздавив кресло.

   Альтинор почувствовал как его ногти впиваются в кожу, -- к подобной ситуации ему не привыкать, новизна состояла лишь в том, что кожа, увы, была его собственной. Стены гостиной, покрытые черной паутиной трещин, словно кривые зеркала, уродливо отражали мир еще живущих, театром смрадных теней преображая его в мир никогда не живших и не мечтавших о жизни. Грязноватый свет канделябров нарисовал каждому гостю его карикатуру, комично ползающую по стене. Если люди сидели тихо, то замирали и их тени. Если же люди начинали спорить, кричать, шевелиться, то тени тотчас воскресали и небрежной пантомимой показывали живущим их собственные глупости, якобы они тоже шевелятся, кричат и ругаются. И еще не поймешь, может быть наш, разукрашенный цветами и эмоциями мир, на самом деле является отражением того, черно-серого?

   Старший советник короля вдруг громко произнес:

   -- Господа, я собрал вас для того, чтобы заключить мирный договор между всеми миражами.

   Люди и их тени мигом примолкли. Два театра одной пьесы застыли в непонимании, словно режиссер им закричал: "стоп! стоп! это никуда не годится!". Тишина обухом свалилась откуда-то с потолка.

   -- Сьир Альтинор, мы не ослышались? Вы точно сказали то, что хотели сказать? -- слабенький голосок старика Эйквура из Астралии настолько ярко контрастировал с мертвым безмолвием, что его услышал даже болеющий возле бочка с мусором Горацций.

   -- Вы либо шутите, сьир Альтинор, либо нас держите за шутов. И то, и другое опасно! -- лорд Ванкастер снова обнажил меч.

   -- Х-ха! Мирный договор! Братья мои ненавистные! Враги мои возлюбленные! Слышали, что он сказал? -- Эйквур повращал своим кривым носом направо налево, его седые длинные патлы похожие на парик ведьмы хлестнули по лицам рядом сидящих. -- Да если б мой покойный батюшка узнал, что его сын будет подписывать мирный договор, он бы задохнулся в собственной могиле! -- старик был виртуозом в словоблудии и, довольный одобрительными кивками, соизволил заткнуться. Впрочем, все дальнейшие реплики били в одном ключе.

   -- Друзья! -- Альтинор выждал паузу, чтобы вставить в месиво людских голосов это задабривающее слух обращение. -- Я готов доказать насколько искренни и чисты мои намерения к вам. -- Произнося "искренни" и "чисты", старший советник чуть не подавился этими словами. -- И для начала, в знак признательности, я предлагаю выпить немного вина. Ибо на трезвую голову в нашем мире еще не принималось ни одно мудрое решение.

   Дальше по сценарию должен был появиться Робер с огромным подносом, уставленным большими фужерами хереса и закуской. И он появился. Отрепетированная улыбка выглядела неплохо. Мягкий, заискивающий тон обращения к гостям также прошел тест. Альтинор ценил его природный сервилизм и отметил про себя, что в награду Робер ближайшее время будет избавлен от подзатыльников. В огромной гостиной не нашлось ни одного дурака, который отказался бы от халявной выпивки. Мысль о том, что вино может оказаться отравленным, была нелепой. Это все равно что умертвить нескольких волков, будучи окруженным их бесчисленными стаями. Посол какой бы то ни было державы выглядел в глазах Альтинора математическим нулем. Но вместе они -- сила.

   Запах вина, как запах свежепролитой крови, несколько утихомирил гостей. Недаром эти две жидкости часто отождествляют друг с другом. В руках каждого из прибывших оказалось по куску хорошо прожаренного ростбифа. Все смачно зачавкали и наконец-то заняли свои языки полезным делом. Виновник же столь необычного торжества принялся излагать речь, которую ошибочно можно было принять за тост:

   -- Друзья мои! -- сказал Альтинор и про себя подумал: "чтоб вы подавились куском этого жареного дерьма",