Солнечная тайна Изабель - [17]

Шрифт
Интервал

Я быстро пошла прочь, задыхаясь от возмущения, но сделав несколько шагов, услышала его тягучий, как патока голос:

— Случай распорядился мудрее, чем мы все, вместе взятые, моя крошка. И так всегда в жизни: мы-то стараемся, строим планы, готовимся к одному, а судьба преподносит нам совсем другое. Начиная с ненасытного завоевателя, который способен проглотить весь мир, и кончая смиренным слепцом, которого ведет собака, все мы — игрушки ее прихотей. И, пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более верным путем и реже бывает обманут в своих ожиданиях, чем тот, первый слепец со всей его свитой.

Цитата из Фигаро… Да ты не глуп…

Я не обернулась и прибавила шагу, слыша за своей спиной тихий смех.

Когда небеса низвергли из себя всю воду, которой были наполнены, я успела заскочить в большую постройку с высокими деревянными воротами. Я не заходила в нее до этого, а сейчас она находилась ближе, чем все остальные сараи и, скользнув между тяжелыми створками, я оказалась в… конюшне.

Стойла были пусты, но легкий запах ее бывших обитателей еще витал в жарком, сухом воздухе. Я насчитала двенадцать денников[1] — столько же здесь когда-то было и лошадей. Но мое внимание привлекла сломанная коляска, неуклюже раскоряченная в куче соломы. Ее внешний вид был абсолютно достойным — от кожаного откидного верха, до добротных, легких колес и не нужно было быть специалистом, чтобы понять, что у этой чудесной вещи, сломана рессора.

Я обошла ее, внимательно разглядывая все нюансы, и подумала, что в этом времени, коляска являла собой прекрасный заменитель моего «Порше». Осталось только раздобыть лошадей.

Ливень намочил дороги, омыл пыльную траву, и все, что изнывало от жары, моментально преобразилось под низким грозовым небом. Долгожданная свежесть опустилась на окрестности «Мистико Соларе», неся на своих прохладных крыльях привкусы дождя и терпкого разнотравья.

Дождь закончился и, выйдя из конюшни, я подошла к склону, с которого было видно все окрестности. Снова взошло солнце, грозовая темнота отодвинулась, и горизонт открылся чистой, омытой прелестью. Изумрудно-зеленые холмы сияли, озеро превратилось в зеркало и, как кудрявая оправа вокруг него, раскинулись виноградники, убегая так далеко, что при взгляде на них, начинали болеть глаза.

Насытившись этой бесподобной красотой, я уже подходила к дому, когда увидела экипаж, пристроенный под навесом возле входа. Опять гости? Это уже становилось невыносимым. Кто на этот раз? Николо Моррети? Притащился жениться на мне?

Я даже рассмеялась, представив, как хожу с короткими рукавами и ободранным подолом, чтобы не дай Бог не разорить своего мужа.

— Изабель, где ты была? — Марко бросился ко мне, как только я переступила порог вилы. — Они снова приехали!

— Кто? — понизив голос, спросила я.

— Гуерро! Тетка Франческа, сеньор Джузеппе и толстый Диего! — Марко по привычке возбужденно закрутился на пятке и, щелкнув пальцами над головой, презрительно добавил: — Маледетти пуццоленти!

Я сначала потеряла дар речи, а потом гневно воскликнула, схватив его за ухо:

— Где ты набрался этой гадости?! Чтобы я больше не слышала подобного! Иначе я заставлю тебя вымыть язык с мылом! Ты меня понял?!

— Да! Да! — Марко скривился, но не заплакал. — Какая ты стала злая, Изабель!

Я отпустила его и покачала головой, не в силах сдержать смех. Проклятые вонючки… Как все-таки верно сказано… Это что-то, а не дети!

Лучиана накрывала на стол, а «дорогие» гости попивали вино в соседней комнатушке, которая была чуть меньше столовой. Похоже, для таких мероприятий она и была предназначена. Несколько небольших круглых столиков, буфет с выпуклыми стеклами в резных дверцах, мягкие кресла и софа, обитая основательно истертым бархатом — вот и все убранство, не считая конечно темного ковра, который замечательно гармонировал с подушечками, разбросанными на софе.

Франческа сидела на ней, будто ей к спине привязали палку — прямая и натянутая, как струна, она производила впечатление манекена или восковой фигуры из музея мадам Тюссо. Диего развалился в кресле и поглощал сыр, не забывая заливать его вином. Его лицо раскраснелось, а ко лбу прилипли влажные пряди, будто он только что бежал марафон. Джузеппе уже был навеселе и смешно двигал бровями, что-то рассказывая громогласным голосом.

При моем появлении он замолчал, и его влажные губы растянулись в улыбке.

— Добрый день, донна Изабель. Не вымокли? Такой ливень ударил, не приведи Господь!

— Да нет, все обошлось, — я стояла в дверях, не в силах переступить порог. — Добрый день сеньора Франческа, Диего…

Женщина слегка кивнула, а ее племянник, не смотря на свою полноту, резво подскочил ко мне и приложился к ручке.

— Вы, как всегда прекрасны, донна.

Было в их поведении нечто отталкивающее, какая-то скрытая фамильярность, граничащая с неуважением. Какого черта им опять надо? Неужели я недостаточно ясно объяснила свою позицию?

— Прошу к столу, — за моей спиной появилась Лучиана и тут же вежливо отошла в сторону.

Неприятная троица прошествовала мимо меня, словно не я была в своем доме хозяйкой, а они и я заметила высокомерный и злорадный взгляд Франчески. Чего это она? Неужели гадость какую-то придумала?


Еще от автора Анна Лерн
Маленькое счастье Клары

Что может быть волнительнее странного перемещения из своего искалеченного тела в тело молодой девушки? А если она еще и проживает в глубоком прошлом и чужой стране? Для умной женщины это совсем не помеха и не повод для расстройства, а повод начать новую жизнь, полную романтических чувств и невероятных событий. ХЭ В тексте есть: попаданка, вынужденный брак, бытовое фэнтези.


Рекомендуем почитать
Измерение N

Как можно попасть в другое измерение, а главное – выбраться оттуда невредимым? Эта нелегкая задача стоит перед главными героями романа: Марком, Сэмом, Джулией и Ником. Большинство из них попали туда случайно, и только Марк – осознанно. Какие препятствия приходится преодолевать героям, как изменится жизнь Марка и Джулии после встречи со стражем, где персонажам приходится искать еду, ночлег и портал для возвращения на родину и при этом приспосабливаться к непривычной жизни в другом измерении?


Большой мир

Я очнулся в неизвестном ночном лесу после чудовищных событий, которые разорвали в клочья мой прежний мир. Всех, кого я знал, испарила странная Сфера, в том числе меня. Где я? Куда я попал? Верните меня назад! Тема изображения на обложке предложена автором.


На пороге Будущего

Царь Хален готов жениться. Он упустил несколько прекрасных невест и испортил отношения с Шадизом. Но, он ни о чём нет сожалеет, потому, что в их мир пришла о л у д и. И на ней царь готов жениться хоть сейчас. Она понравилась ему гораздо больше чем местные девушки. Несмотря на то, что ей всего 17 лет. Да и ее собственные привычки, как говорят женщины, несколько странны. Потому, что на самом деле её зовут Евгения. И она из нашего мира.


Да здравствует карнавал

Съемочная группа отправилась в командировку, чтобы сделать зрелищный фильм о карнавале в немецком городе… в самый разгар Средневековья, и получила больше, чем хотела: не только карнавал, но и церемонии, балы, мятеж.


Прошлая настоящая жизнь

Трое взрослых людей из современной России, случайно попав под темпоральный луч машины времени, оказываются заброшенными в СССР в собственные четырнадцатилетние тела. Как найти того, кто отправил их в 1977 год и мог бы вернуть назад в будущее? Троица берется за расследование, во время которого сталкиваются с многочисленными загадками и опасными препятствиями. Помогают им проверенные друзья, новые знакомые, а еще подозрительные личности и даже всесильный КГБ. Но так многое произойдет за годы ожидания… Смогут ли они вернуться и захотят ли?


Пятое колесо в телеге

Ничего себе сходил в комиссионку за курткой! Сам не понял, как оказался в центре малообъяснимых событий, несвойственных для развитого социализма начала восьмидесятых. Дьявольщина какая-то. Мистика это или злой умысел? Глупость или злонамеренный расчет, направленный на неокрепшие мозги наивной советской молодежи? В этом и нужно разобраться внезапно повзрослевшему герою (только что был ребенком, а через минуту… подросток!). А тот факт, что в юной головушке верховодит взрослое сознание из две тысячи пятнадцатого года, жизни не облегчает.