Солнечная тайна Изабель - [16]

— Вот гад… — прошептала я, листая пожелтевшие страницы. — Встретишься ты мне, благодетель…

Я просмотрела старые записи, чтобы понять, какое жалование получали рабочие и, посчитав общую сумму, обрадовалась — даже расплатившись по долгам, я оставалась при деньгах. Пусть это была не большая сумма, но сам факт грел душу.

Заглянув на кухню и увидев, что Лучиана занята приготовлением обеда, я решила пойти проверить мальчишек и почитать в оливковой роще. Возможно, там будет старая Эдмунда и мне удастся поговорить с ней.

Марко и Матео были на своем месте с новой книгой и не став тревожить их, я пошла вниз по тропинке и вскоре оказалась под изумрудной сенью оливковых деревьев.

Эдмунды нигде не было и, усевшись на теплый камень, я углубилась в чтение.

Прошло не менее часа, и когда надо мной прогремел гром, я резко подняла голову. Не хватало еще попасть под дождь и заболеть! Темная туча заволокла небосвод, и как только последний луч солнца скрылся за ее плотным, свинцовым телом, поднялся ветер, и мне на плечо упала прохладная капля.

Соскользнув с камня, я быстро пошла между деревьями, надеясь, что успею до ливня и испуганно вскрикнула, когда прямо передо мной возник огромный черный конь. Не удержавшись на ногах, я упала и тут же услышала громкий, раздраженный голос:

— Вы что, хотите жизни лишиться?! Сумасшедшая девица!

Глава 6

Я подняла глаза и замерла, очарованная увиденным — на черном коне восседал самый привлекательный мужчина из тех, кого мне доводилось видеть. Его прямой, пронизывающий взгляд был немного ленивым, с прищуром и мне показалось, что мужчина оценивает меня.

Что ж, пусть ты и красавчик, но я не потерплю, чтобы меня называли сумасшедшей девицей, да еще и в таком тоне!

Приготовившись сказать что-нибудь язвительное, я открыла было рот, но он вдруг спрыгнул с коня и протянул мне руку.

— Давайте я помогу вам, дитя.

Черт! Я снова позабыла, что юна и невинна, как майский ландыш.

А вот мужчине на вид было лет тридцать или немного больше. Прямой нос, четко очерченные скулы и губы, немного смуглая кожа и иссиня-черные волосы делали его похожим на грека, хотя не велика разница, что грек, что энталиец… Золотисто-карие глаза с темным ободком вокруг радужки казались теплыми, но цепкий взгляд придавал им немного ироничной колючести.

Очень высокий и грациозный, будто хищник, мужчина выглядел элегантным и подтянутым. Белоснежная рубашка с распахнутым воротом, темный жилет, бриджи, идеально сидевшие на крепких бедрах и начищенные ботфорты, говорили о высоком положении этого человека. Было в его красоте что-то дьявольское, некая притягательная загадочность, на которую женщины в любые времена летели, как мотыльки на пламя свечи.

— Так дитя или сумасшедшая девица? — не удержалась я от язвительного вопроса и схватилась за его руку.

— Сумасшедшее дитя, — он резко дернул меня вверх и я припечаталась к нему всем своим телом.

Но это длилось всего секунду и я тут же «отлипла» от него и отошла в сторону. Он усмехнулся и, нагнувшись, поднял книгу, которую я уронила.

— О, как неожиданно… — протянул он, разглядывая обложку. — Женитьба Фигаро… Любопытные литературные пристрастия для юной девушки…

— Отличное произведение, — я гордо задрала подбородок, давая ему понять, что не позволю насмехаться надо мной. — С глубоким смыслом.

— Да что вы? Как интересно… — мужчина взглянул на меня по новому, с все нарастающим интересом и легкой снисходительностью, что невероятно раздражало. — И какой же глубокий смысл скрыт в этой комедии?

— В самом сюжете заключается насмешка над аристократией, — чеканя слова, ответила я, глядя на него в упор. — Простой слуга осмеливается оспаривать свою невесту у могущественного дворянина, и благодаря своей смекалке, ловкости и остроумию Фигаро выходит победителем в этой, казалось бы, неравной битве. Автор, осуждает структуру государства — привилегии рождения, бесчестность фаворитов, продажи судебных должностей, бесстыдство адвокатов, жадность придворных… Продолжать?

Он с трудом скрывал свое изумление, и этот факт пролился бальзамом на мою душу. Съел?

— Вы живете где-то поблизости? — спросил он, внимательно глядя на меня, и этот изучающий взгляд переместился на мои руки. — Ваши познания говорят о замечательном образовании, а вот ваши руки…

Он резко схватил мою кисть и перевернул ладонью вверх. Я вспыхнула, понимая, на что он смотрит. Дождь начинался все сильнее.

— Что не так с моими руками? — холодно поинтересовалась я и он нахмурился.

— На них мозоли. Вы трудитесь.

— А вы считаете труд чем-то постыдным? — мне нравилось дразнить его, но в тоже время, я начинала злиться от такого неприкрытого снобизма.

— Донне из аристократической семьи не пристало заниматься ничем иным, кроме рукоделия, музицирования, посещения балов и прогулок. Любая работа приравнивает женщину к статусу прислуги, — надменно произнес он, отпуская мою руку.

Ах ты… Меня невероятно покоробило это высказывание и вырвав из его рук книгу, я сказала:

— А еще не пристало высказывать своё мнение, озвучивать свою точку зрения, а спорить молодой девушке вообще запрещено. Впрочем, как и размышлять. И если волей случая вы родились девушкой, то вся ваша жизнь в руках отца, а потом мужа!