Солнечная пыль - [44]

И моя жена жестом отмахнула пол-Валенсии. Я осекся на полуслове и с непониманием на нее глянул.

– Ну, «жук»! Чего тебе не ясно? – капризно сказала Лара и даже ногой притопнула. – Машина типа жука.

– А, ты имеешь в виду Volkswagen Käfer… – сообразил я. – Насколько помню, их уже не выпускают.

– И что?! В продаже-то имеются, раз люди на них ездят. Хочу эту машину! Она такая… прикольная и смешная!

И Лара повисла у меня на шее и начала целовать.

Устоять я не мог, моя жена была так юна, обворожительна, и почему бы мне не выполнить ее желание, раз ей так хочется получить именно это. И через пару недель я купил ей Volkswagen Käfer. Лара была безмерно счастлива. Я предупредил ее, что по российским правам она может ездить только полгода, потом необходимо получать испанские и для этого сдавать экзамены. Но она отмахнулась от меня, заявив, что это огромный срок и мало ли что может произойти. И сразу начала использовать машину. Ежедневно она гоняла на пляж El Saler в компании своего инструктора и осваивала катание на доске. Поначалу я волновался, но поняв, что мою жену не переделать и она все равно получит все, чего ей хочется, оставил ее в покое. Тем более накопилось немало работы, и я занялся делами.

Весь август Лара занималась серфингом, ей повезло, было достаточно ветрено и волны способствовали катанию. Утром жена уезжала, подбирала по пути инструктора и возвращалась обычно около семи вечера. Она загорела почти до черноты, волосы, наоборот, стали очень светлыми от палящего летнего солнца, ее голубые глаза казались прозрачными и будто бы светились. И мне нравилось, как выглядит моя жена. Тем более после выбросов адреналина от занятий серфингом она становилась более спокойной и уравновешенной, и наши вечера проходили в приятной атмосфере длящейся нежности. Мы болтали о том, что происходило днем, делились впечатлениями, подшучивали друг над другом, пили вино, слушали джаз. Часто танцевали. И к ночи Лара снова становилась активной, секс был феерическим.

Но ее увлечение серфингом закончилось моментально. В конце августа из Мадрида вместе с Милагрос приехала Мария. Я ни разу не виделся с ней после разрыва и практически не вспоминал о бывшей подружке. Около семи вечера я сидел за ноутбуком и заканчивал статью о тестах команды Mercedes GP, продемонстрировавшей журналистам новую модель болида Mercedes W02 в Валенсии на автодроме имени Рикардо Тормо. Я сделал много фотографий заездов и старался выбрать лучшие для иллюстрации своей статьи. Мария вошла без предупреждения, увидев ее в проеме двери, я вздрогнул и тихо чертыхнулся. Гостья была некстати. Я свернул файл и встал.

– Привет, – сказала она напряженным голосом и оглядела гостиную. – Ты один?

– Привет, – нехотя ответил я. – Проходи. Выпьешь что-нибудь?

Мария заулыбалась, расцеловала меня в щеки и уселась на диван, закинув ногу на ногу. Короткий подол ее легкого платья задрался практически до трусов. Но она и не подумала его поправить. Она смотрела на меня кокетливо и недвусмысленно, а ведь наверняка знала от Милагрос, что я уже женат. Мелькнула мысль, что все девушки в душе хищницы и это неисправимо.

– Я женат, – все же сообщил я.

– В курсе, – коротко ответила она, но зазывно улыбаться не перестала. – И как?

– Прекрасно! – сказал я. – Мы счастливы. Так что ты выпьешь?

– Пожалуй, вина… на твой вкус.

Я кивнул и отправился в погреб.

Когда вышел с парой бутылок розового Nuviana Cava, то услышал голоса и замер возле приоткрытой двери в гостиную. У витрины со статуэтками танцовщиц стояла Мария. Она держала в руках фигурку исполнительницы фламенко. Рядом я увидел жену. Лара только что приехала. Растрепанные волосы, короткие белые шорты, безразмерная майка, сползшая с ее плеча, перекинутый через плечо цветной рюкзачок, худощавая фигура подростка, чрезмерно загорелое лицо – она выглядела юной и непрезентабельной и совсем не походила на хозяйку дома. Особенно на фоне статной, с аппетитными формами фигуры Марии, ее ухоженного лица, красиво уложенной прически и продуманного наряда – платье было хоть и коротким, но элегантным в своей дорогой простоте.

– Ты чего это тут распоряжаешься? – звенящим от волнения голоском спросила Лара. – Ты вообще кто такая?!

Мария усмехнулась, окинула ее взглядом с головы до ног, невозмутимо поставила статуэтку обратно на полочку и высокомерно проговорила:

– Меня зовут Мария. И я была девушкой Диего больше года, его большой любовью. Так что имею все права здесь находиться.

Я увидел, что Лара поняла все до единого слова и тут же взбеленилась. И испугался последствий. Я уже успел убедиться в ее взрывном темпераменте, она могла бы и убить за такие заявления.

– Большой… любовью?! – уточнила она, видимо, от волнения переходя на русский. – Это ты-то? Корова! Жир так и свисает с боков! Эту вашу калорийную орчату поди бочками сжираешь, да еще и сахарными фартонс закусываешь! Лет-то тебе сколько? Ты ж старуха для него!

Видя, как побледнело лицо Лары, я быстро вошел в гостиную. Мария беспомощно на меня посмотрела и сказала, что ничего не понимает, но расслышала в речи моей жены слова «орчата» и «фартонс» и, видимо, ей предлагают это угощение. Я только кивнул, поставил бутылки на столик и обнял Лару. Она подрагивала, я прижал ее к себе. Мария смотрела на нас с нескрываемой злобой. Я порадовался, что она не понимает русский, иначе меня ждала бы кровавая бойня.