Солнце в руке - [46]

Да, я купила барбитал. Пузырек теперь всегда со мной, в кармане. Сарказм Бернара больше не трогает меня.

Перекресток был наводнен народом. Двое полицейских старались отодвинуть любопытных. Посреди шоссе стояла, мигая огнями, полицейская машина и «скорая помощь», из которой двое в белых халатах доставали носилки. Рядом покоилось перевернутое такси, грузовичок с раскуроченным передом и распахнутыми дверцами, а вокруг все было усеяно рассыпавшимися коробками с надписями «Хрупкое» и осколками стекла. Люди толкались, пытаясь увидеть раненых. Только что подошедшие пытались протиснуться вперед. Было три часа дня. Растущая толпа перекрыла движение.

— Что там такое? Бомба?

— Нет. Грузовик врезался в такси.

— Он гнал?

— Надо думать, если так разнес «рено».

— Есть жертвы?

— Не знаю. Я только услышал грохот, а когда прибежал, здесь уже было полно людей.

— Дайте пройти! — кричали полицейские. — Расходитесь!

Какая-то женщина с трудом выбралась из толчеи.

— Не могу на это смотреть, — сказала она, но сочла своим долгом объяснить: — В такси было двое — мужчина и женщина. Они все в крови.

— А водитель грузовичка?

— Его увели. По-моему, он был пьян.

Все замолчали, когда работники «скорой» погружали носилки в машину. На одних можно было рассмотреть чью-то белокурую голову, около других стоял медицинский работник и держал на вытянутой руке флакон, из которого резиновая трубочка тянулась к неподвижному телу. Машины включили сирену и быстро умчались, в то время как оставшиеся на месте полицейские чертили и что-то замеряли на асфальте. Разбитые машины казались угрожающим ломом, от которого каждый стремился поскорее отвести глаза.

В госпитале все шло стремительно, там умели обращаться с ранеными. Врач быстро осмотрел вновь доставленных, в то время как медсестра изучала их документы и диктовала сведения стенографистке.

— Вошель Бернар… год рождения… адрес… Вошель Кристина, урожденная Роблен…

Кристина, бледная, с закрытыми глазами, слышала все откуда-то издалека.

— Мужчина в коме, — сказал чей-то мужской голос. — 14-я операционная. Но с ним все кончено. А женщина, пожалуй, выживет. На операцию немедленно.

С невероятным усилием Кристина открыла глаза, и вначале ей показалось, что она снова в том коридоре, который привел ее — когда это было? — к свету. Но это был другой — светлее, хотя и такой же длинный. Она двигалась по нему без усилий. Совсем не страдая. Ее ждали. Зеленоватые силуэты в масках. Прямо над ней горел свет, бледный и яркий одновременно, не отбрасывающий теней. Ее подняли, переложили на твердую, холодную поверхность. Она не волновалась, будучи уверенной, что дверь отворится снова. Она пошевелила губами.

— Что она говорит? — прошептал из-под маски чей-то приглушенный голос.

— Я не совсем разобрала. Что-то вроде того, что она свободна.

Затем внезапно на нее обрушилась темнота.

Когда она вновь пришла в себя, вокруг все так же суетились врачи.

— Не двигайтесь, — посоветовал самый молодой. — Вам некоторое время придется побыть в гипсе, но опасности уже нет. И уж поверьте, вы возвратились издалека. Ну-ну, не надо плакать. Еще увидите, как жизнь прекрасна. А теперь постарайтесь расслабиться и отдыхайте, вот так.

Она пробормотала:

— А он?

— Тсс, разговаривать запрещено.

— Он умер?

Врачи, а их было трое, тихо посовещались, и тот, кто, очевидно, был хирургом, взяв ее за руку, сказал:

— Да. Но он умер смертью, которую можно только пожелать тому, кого любишь. На несколько секунд он вышел из комы и пришел в себя. Такое часто случается. Но никогда мы не видели столь счастливого лица. Он несколько раз повторил: «Я видел, видел». И добавил еще: «Дайте мне вернуться туда» — и в этот же момент умер… Ну-ну, мадам!

Они окружили кровать, откинули покрывало. Но хирург сразу же успокоился.

— Обморок! Ничего страшного… Шприц… Нет, потоньше иглу. Нужно было подождать… Волнение. Вот так, все. А странное у нее было выражение. Будто это не доставило ей особой радости. Отчаяние я бы еще понял, но злость.

Он открыл дверь.

— Фернанда! Поручаем ее вам. Поаккуратнее с ней. Посмотрите потом на запястья. Когда-то она пыталась покончить с собой. А если сейчас еще узнает, что никогда больше не сможет ходить!..

Солнце в руке

Le Soleil Dans La Main (1990)

Перевод с французского Е. Головиной

Предисловие

Странную историю, которую вы сейчас прочтете, мне самому когда-то рассказали. Выдумать ее у меня просто не хватило бы смелости — слишком уж она похожа на романтическую легенду, не имеющую ничего общего с реальной действительностью. Озеро в горах, затонувший в нем клад, старинный замок, помнящий Дю Гесклена, но самое главное — героиня. Женщина, всю жизнь взращивающая в душе раковую опухоль беспощадной мести… В наши дни это может, конечно, пленить наивного читателя, наделенного богатым воображением, но рискует показаться несколько старомодным. И тем не менее все это — правда! События, о которых здесь рассказано, произошли на самом деле, я же лишь изложил их в чуть более связной последовательности. Мог ли я, случайно услышав подобную историю, остаться глухим к ее призыву? По счастью, в ней изначально содержалось зерно той странной правды, которую невозможно сочинить, разрываясь между стремлением к грубой точности и желанием поразить окружающих. Она заслуживает того, чтобы быть воспетой бардом, но в моем лице обрела лишь скромного ремесленника, который, не имея иных побуждений, постарался изложить ее с предельной достоверностью.