Солнце в руке - [30]

Мысли эти одолевали меня, в то время как Принц, удобно устроившись на столе Бернара, вылизывал себя, следя за мной прищуренными глазами. Мы оба молчали, уйдя в себя, и одновременно вздрогнули от неожиданности, когда услышали голоса Бернара и его матери в прихожей. Я бросилась им навстречу, изобразив нервную обеспокоенность.

— Ну?

— Ничего страшного, — сказал Бернар. — Электрокардиограмма неплохая, но говорят, что могла бы быть лучше.

Далее последовал обмен обычными в таких случаях банальностями, описывать которые нет необходимости. Меры предосторожности… избегать утомления и любого волнения. Черт! Меня засадят дома, чтобы ухаживать за ней.

— Я найму сиделку, — сказал Бернар. — Нам нужен помощник, а у тебя своих дел хватает. И не стоит ими пренебрегать. А дней через десять маме уже не нужна будет помощь.

Десять дней. Вот оно, отпущенное мне время.

— Я бы могла… — начала я сочувствующим тоном.

Он прервал меня:

— Спасибо тебе, Крис. Но маме не хотелось бы, чтобы из-за нее ты меняла свои привычки. Не так ли, мама? Сиделка будет здесь днем и ночью. Она будет спать в комнате для гостей. Доктор Мильвуа предпочел бы положить ее в больницу, но…

— Ни за что, — отрезала мать тоном, не терпящим возражений.

Они медленно поднялись по лестнице. Когда Бернар спустился, он был более озабочен.

— На самом деле, — сказал он, разворачивая бумажную салфетку, — она едва избежала инфаркта. Если хочешь хороший совет, то хотя мне и не хочется думать об этом, но будет лучше, если ты несколько дней поживешь на бульваре Сен-Жермен.

— Но уверяю тебя, что…

— Нет, не спорь. У мамы тяжелый характер. Она с утра ужасно раздражительна. Мне было бы неприятно, если бы между вами… Ну, в общем, ты меня понимаешь.

Он обнял меня, что случалось довольно редко.

— Для меня совсем не просто решиться на такое, малышка моя, Крис. Я не люблю, когда ты далеко от меня.

— Как раз сейчас у меня много работы, — заторопилась я. — Может случиться, что потребуется слетать в Антиб на выходные.

— Стефан там?

— Да, но не думай, что я отправляюсь туда ради удовольствия. Намечается забастовка, и все это очень неприятно. А Стефан не умеет разговаривать с рабочими.

— Он обыватель, — заметил Бернар. — А ты-то сумеешь?

— Может, не так хорошо, как мама, но уж точно лучше, чем он.

Я импровизировала, шла на ощупь в истории, которую выдумывала на ходу, но ситуация складывалась таким образом, что нельзя было не воспользоваться моментом. И вовремя пришла мысль о выходных. А почему бы и нет? Значит, Стефану оставалось жить четыре дня. Вполне достаточно, чтобы все организовать.

Я активно помогала Бернару: приводила в порядок комнату для гостей, сделала пару звонков и отложила несколько встреч, но самое главное заключалось не в этом. Воспользовавшись всеобщей суетой, я поднялась наверх, достала из сундука пистолет и спрятала в чемодан, куда уже побросала те вещи, которые понадобятся мне на бульваре Сен-Жермен. Затем, будто наказывая себя, навестила свекровь. Та дремала и не отвечала на вопросы. Я прочла перечень назначенных ей лекарств и заприметила одно, которое давали мне в клинике для поддержания духа. У него было совершенно непроизносимое название, отдаленно напоминающее слово «кураре»[2]. Бедняжку действительно сильно прихватило, раз ее лечили препаратами, которые в недавнем прошлом столь усердно прятали от меня. Пожалуй, мое представление уже началось. Если ее также не станет, мне останется лишь развестись с Бернаром, и тогда я наконец-то буду свободна. Да, то была минута мистического опьянения! Я вспоминала о ней на следующее утро и вечером, что возбуждало меня, в то время как днем мне не давал покоя вопрос: «Так кто же я на самом деле?» Правда, сомнения проходили, как легкое головокружение.

Я дождалась прихода сиделки, молодой женщины с прической под Жанну д’Арк. Она стала ненавистна мне с первого взгляда, потому что Принц грациозно вышел ей навстречу и издал — ну просто добряк! — трогательное мяуканье истосковавшегося котенка.

— Какой миленький! — воскликнула она.

«Подавилась бы ты им!» — подумала я.

Подхватив свой чемодан, я наскоро попрощалась с Бернаром. Отпустив такси и войдя в квартиру матери, я замерла на мгновение. Мне показалось, что время остановилось, что мать ждет меня в своем кабинете и все нужно начинать сначала: Руасси, гостиница, бутыль, разбитая о край ванны. Я опустилась в ближайшее кресло.

Хочу мимоходом отметить одну деталь, небезынтересную для медиков. Я приближалась к намеченной цели то с лихорадочным усердием, то с отвращением и усталостью. Я с огромным усилием заставила себя позвонить Стефану и, придав голосу легкую игривость, наскоро обрисовала ему ситуацию.

— Чем могу помочь? — спросил он.

— Ничем. Если вдруг Бернар позвонит вам под каким-либо предлогом, заверьте его, что задерживаетесь в Антибе на некоторое время из-за угрозы забастовки, о которой я вам рассказала.

— Но к чему все эти скрытности?

— Потому что хочу приехать к вам на выходные. В настоящее время дом стал утомлять меня. С ними и так не очень-то весело, а теперь еще эта сиделка!

— Но, Кристина, что же вы скажете мужу?