...Когда он проснулся в третий - и в последний - раз, он, наконец, разглядел то, что пилило его бок в первом сне, что он отбросил под кровать во втором. И когда разглядел, подумал, что снова видит сон. И сил бороться, думать, страдать больше не было. Он сунул голову под подушку, крепко-крепко зажмурился, обхватил подушку руками. Но это была вовсе не подушка. Это была смятая картонка из-под шоколадных батончиков, картонка с налипшими на нее обретками и вкладышами от жвачки. И Андрей лежал не дома, в своей кровати, рядом с парализованной матерью - он лежал в щели, под стеной павильона, погребенный под кучей мусора. И ветер шевелил над ним обертки и цветной целлофан - черный ночной ветер, принесший в город оттепель. Черная чужая рука, вернее, то, что оставалось от руки - черная разбухшая кисть, словно поняв, что жертва больше не будет сопротивляться, подняла указательный палец, как копье и вонзила его в живот Андрея. Андрей дернулся всем телом. Но тело больше не принадлежало ему: сам Андрей в этот момент уже шел по темной бесконечной дороге в толпе таких же, как он, бормочущих теней, а над ними всходило не солнце - всходила луна мертвецов.
...В сырую теплую ночь, когда из туч на город повалила каша из дождя и снега, в холодильнике городского морга шевельнулся труп. Супер открыл глаза.
