Солнце для мертвых глаз - [89]

– У меня договор на реконструкцию, – сказал Тедди. – Это один дом в Сент-Джонс-Вуде. Я собираюсь работать там, пока хозяева будут в отъезде.

– Вот было бы здорово, если бы ты провел реконструкцию у нас, – сказала Холли. – А может, возьмешься? Когда будет свободное время? Владелец дома – друг моего дяди, я уверена, он согласится, если я его ужасно ласково попрошу.

– Да, ведь мы никого не знаем, кто мог бы заняться такого рода работами, правда, Хол? – сказал Кристофер.

– У нас, бедняжек, нет опыта и сноровки, и мы страшно восхищаемся теми, у кого все это есть.

Он вполне допускал, что они его разыгрывают, но позже, когда спросил об этом у Франсин, та ответила, что нет, они говорили совершенно серьезно. Тедди зря так подозрительно относится к людям, ведь вокруг немало добрых людей. Что-то он этого не заметил, подумал Тедди, но вслух не сказал.

Холли и Кристофер пили много крепкого алкоголя и вина, главным образом водку. Что же такого особенного в этой штуке, так похожей на густую воду? Ему нравилось смотреть на Франсин с бокалом холодного белого вина в руке; она почти не пила, просто держала запотевший бокал, покрытый крохотными капельками, и лишь изредка подносила его к приоткрытым губам. Как девушка с обложки одного из тех дорогих журналов, которые Тедди просто не мог позволить себе купить. Или девушка в иностранном фильме, которая где-нибудь в Париже или Мадриде сидит за столиком уличного кафе, поджидая своего возлюбленного, поджидая его.

Тот фильм, что они пошли смотреть, был совершенно другим, и среди героев практически не было молодых. Тедди не мог понять, кому интересно смотреть фильм о том, как королева Виктория влюбляется в старого слугу, и воодушевление Франсин было для него непостижимо. Почти всю вторую часть он просидел с закрытыми глазами, мечтая о том, как раздобудет десять тысяч фунтов, и отведет Франсин в дорогие магазины одежды в Найтсбридже, и накупит ей черных и белых платьев от лучших дизайнеров и длинных, до пола, бархатных пальто с большими меховыми воротниками.

Когда они вернулись на квартиру Холли, все тут же начали упрашивать его покатать их на «Эдселе». Их озадачило, что Тедди, приехав на машине, даже не упомянул об этом. Пока все были в пиццерии, а потом в кино, кто-то – вероятно, ребенок – нацарапал ржавым гвоздем «Тачки амеров говно» на крышке багажника. Кристофер принялся громко выражать свое негодование. Он уже собрался вызвать полицию. Тедди мало волновал урон, нанесенный машине, к тому же сам во многом придерживался той идеи, что была выражена в надписи, и знал, что полиция отнесется к заявлению со скептицизмом. У них масса других дел, тем более в этом районе. Однако Тедди все же прокатил их вокруг квартала и по Вест-Энд-лейн, и Холли грациозно, как представитель королевского семейства, махала ручкой прохожим.

Было всего семь, когда ему удалось увести Франсин. Она неприятно его удивила, когда сказала, что не поедет к нему домой. Он нашел местечко, чтобы припарковаться, и, повернувшись к ней, пристально посмотрел на нее.

– Извини, Тедди. Даже если я поеду к тебе, мне придется почти сразу же уйти. А какой смысл ехать к тебе, если не могу остаться.

– Тогда зачем, – спросил он, – мы потеряли целый день с этими людьми?

– Так вот как ты на это смотришь? Как на пустую трату времени? Они мои друзья.

Тедди взял ее руки в свои. Это были невероятно красивые руки, узкие, как бывает только у азиатских женщин, с длинными пальцами, с ногтями идеальной овальной формы, кремово-белые. Но больше всего в них ему нравилась гладкая, без единой складочки или морщинки, кожа, с венами, которые не напоминали разветвление корней, а казались бледными тенями под молочной поверхностью. Он поднес их к губам, поцеловал ногти, суставы, нежную перемычку между указательным и большим пальцами.

– Дело в моем доме, да? Тебе неприятен мой дом. Я не осуждаю тебя, я говорил, что это развалюха.

Франсин почему-то удивилась и даже расстроилась. Она не раз сталкивалась с тем, что ее чувства неправильно понимают, но не ожидала этого от Тедди.

– Это жуткая дыра, – продолжал он, – и она недостойна тебя. Я не хотел приводить тебя туда, но у меня не было выбора.

– Тедди, дело не в этом. Мне нравится твой дом. Разве я не говорила тебе об этом тысячу раз? Он мне очень нравится.

– Если бы это было так, ты бы поехала со мной.

– Не могу. Джулия одна. Я опасаюсь, что она может что-нибудь натворить.

– Зачем тебе нужны все эти люди? – спросил Тедди. – Эти так называемые друзья? Эта тетка? У меня есть ты, а у тебя – я. Нам больше никто не нужен.

Франсин еле слышно произнесла:

– Отпусти мои руки.

Ее лицо запылало. Она была возбуждена, и это он возбудил ее. Его сердце забилось мерными, тяжелыми ударами.

– Тебе вообще не надо возвращаться. Ты можешь жить у меня постоянно.

Франсин выдернула руки и отвернулась.

– Довези меня до станции метро. Пожалуйста.

Тедди безжизненным голосом сказал:

– Я довезу тебя до дома.

Он не мог позволить себе такую роскошь; по сути, не мог позволить себе даже ездить на «Эдселе». Но он развернулся, когда представилась возможность, повез ее по Северной кольцевой в Илинг и высадил под теми самыми деревьями, где они расстались в первый раз. Франсин быстро его чмокнула, выпрыгнула из машины и побежала.