Солдаты — сыновья солдат - [4]

…Шел 1925 год. Биография этого человека пополнилась новой страницей. Он оказался на дипломатической работе.

Минов был назначен в Париж в качестве «консультанта по авиационным заказам». Так назывался этот пост. Фактически же был самым настоящим авиационным атташе.

Минов проделал во Франции значительную работу. Изучал постановку авиационного дела в стране, систему авиационной подготовки молодежи. Потом сыграл существенную роль при организации в Советском Союзе сети осоавиахимовских школ. Тех самых, которые позже стали аэроклубами ДОСААФ.

Вернулся на Родину Минов через два года. Его назначили командиром учебной эскадрильи 2-й военной школы летчиков в Борисоглебске. Среди других, интересовавших его вопросов был слепой полет. Уж тогда, заглядывая в далекое будущее, он понимал его значение. Ведь в те времена не было сегодняшних совершенных приборов наведения, локационной аппаратуры, наземных служб. А вот темные ночи, туманы, облака были… И военная авиация, в отличие от гражданской, не могла подолгу сидеть на аэродромах, ожидая у моря погоды, не в переносном, а в буквальном смысле слова.

Минов это понимал и начал вместе с другими такими же энтузиастами экспериментировать. Были построены первый учебный колпак, тренажное кресло, разработана методика обучения летчиков слепому полету, проведены курсы, подготовлены первые инструкторы. Наконец на совещании высшего начсостава Военно-Воздушных Сил РККА предложил включить слепой полет в комплекс учебно-боевой подготовки строевых частей и школ ВВС.

Сейчас иной молодой удивится — слепой полет? При нынешних-то приборах? А он и сейчас, между прочим, есть — слепой полет, только отличается от тогдашнего, как «катюша» от лука. В те же времена это было важнейшим делом, и вклад в него Минова очень ценен.

И вот эта самая экспериментальная работа в области авиации, как ни странно, привела к тому, что Минов с авиацией расстался. Не совсем, конечно. Но во всяком случае с той поры главным в его жизни стал парашютизм.

Хорошо понимая опасность слепых полетов, он подчеркивал необходимость для летчиков иметь парашют, чтобы в случае аварии они могли покинуть самолет. Ведь в те годы у военных летчиков никаких парашютов не было. Их всего-то насчитывалось в стране два-три десятка.

Всего лишь два раза к тому времени довелось воспользоваться парашютом для спасения жизни летчиков, самолеты которых потерпели аварию. Одним из них был Михаил Громов. Совершались прыжки с аэростатов. Но с самолета добровольно, в порядке тренировки или испытания в нашей стране никто еще тогда не прыгал. Между тем, парашютизм следовало изучать, распространять, в этом деле требовались специалисты, а их не было. И тут вдруг доклад Минова начальству, где говорится о необходимости использования парашютов…

Минова вызвал Петр Ионович Баранов, в то время начальник ВВС РККА. Он предложил ему отправиться в США изучить парашютное дело, а вернувшись на Родину, организовать парашютную службу в Военно-Воздушных Силах.

В 1929 году Минов уехал в США.

…Передо мной старые документы, фотографии, газеты.

Вот пожелтевший номер газеты «Буффало-курьер-экспресс» от 14 июля 1929 года. Не очень удачная и ясная газетная фотография человека с сухим волевым лицом, но зато броский шрифт заголовка — «Вызов смерти». Корреспонденция о прыжке Минова, который он совершил 13 июля 1929 года, почти 45 лет тому назад. Первый тренировочный прыжок советского человека с борта самолета.

Когда смотришь на элегантного, подтянутого джентльмена в гольфах, кожаной кепке и крагах, то с трудом представляешь, что это тот самый человек, который еще совсем недавно гонялся без устали за кулацкими бандами, шел в атаку на деникинцев, перепоясанный пулеметными лентами, и вряд ли мог ответить на вопрос, что такое или кто такой Буффало.

Тем не менее это был один и тот же человек, просто на какое-то время он перестал быть товарищем Миновым, а превратился в мистера Майнова.

Я смотрел у Леонида Григорьевича альбомы с фотографиями, иллюстрирующими его поездки по Америке, Мне довелось не раз бывать там, в том числе и в тех городах, где жил Минов, и я представляю себе, каково ему приходилось, одному из первых, а в иных местах самому первому советскому человеку в Соединенных Штатах. Его же это не смущало. Завидное свойство быстро адаптироваться в новой обстановке и здесь пригодилось Минову. Он чувствовал себя уверенно. Не раз в неожиданных, а порой и сложных обстоятельствах неизменно был хозяином положения.

Ему шел тогда тридцать первый год.

Обосновался Минов в Буффало. Дело в том, что там находился завод фирмы «Ирвинг», изготовлявший парашюты «Ирвин». Конструктором же парашютов был капитан Ирвин. И оба эти слова, кстати говоря, частенько путали.

Минов представлял официально Амторг, советскую торговую организацию, занимавшуюся, в частности, закупкой в США парашютов.

Ему очень хотелось посмотреть, как преподается парашютное дело в американской военной школе.

Но разрешение на это из Вашингтона все задерживалось.

Поэтому он и поехал в Буффало.

И вот тут возникло некое обстоятельство — Форд, ведущий испытатель парашютов фирмы «Ирвинг», спросил Минова, не желает ли он прыгнуть, так сказать, лично оценить качество товара.