Солдаты — сыновья солдат - [26]

Вместе с Виноградовым в аэроклубе занималось еще семь его друзей, пятеро из них, как и он, пошли служить в ВДВ.

Леонид Романов окончил шоферские курсы клуба ДОСААФ Дзержинского района, он разрядник по легкой атлетике.

Михаил Державин, Николай Сиротин из Ярославля. Те занимались в авиационном спортклубе имени Терешковой. У них по три прыжка.

И так далее.

Почти все новобранцы имеют прыжки, многие водят машины, мотоциклы, иные знают радиодело. Они постигли это в аэроклубах ДОСААФ. Занимались спортом, имеют разряды… За спиной у них десятилетки, техникумы, училища.

В воздушнодесантные войска ныне приходят хорошо подготовленные физически, образованные ребята (как, впрочем, и в армию вообще), но, главное, имеющие во многих случаях и парашютную подготовку.

Аэроклубы ДОСААФ — надежный резерв ВДВ. В этом мнении все едины — так говорили мне ребята, что служат семь дней, так говорили офицеры части, так говорил и командующий ВДВ. Но прыжок в аэроклубе все же отличается, и не мало, от прыжка в армии.

И дело не только в том, что здесь прыгают в сапогах, с оружием и снаряжением, а позже — и ночью, и в лес, и на воду… Дело в том, что гвардеец-десантник советских вооруженных сил в любую минуту должен быть готов совершить свой прыжок в тыл врага, в боевых условиях, если это потребуется.

Эта постоянная боеготовность, непременная бдительность — гарантия силы и могущества советской армии — и отличают солдата.

Разумеется, приходят в ВДВ и такие, у кого прыжков нет. Но есть ли, нет ли, для всех десантников с первых же дней службы начинается воздушнодесантная подготовка. Она неизменный элемент «рабочего дня» десантника.

У нее много этапов, у этой подготовки. Она идет и в воздушнодесантном комплексе, и в спортивном городке, и в воздухе.

Воздушнодесантный комплекс!

Он у десантников, естественно, в почете. Ему отведено в расположении части лучшее место, его холят, берегут, украшают.

Среди газонов выстроились здесь тренажеры, трамплины, стапели, «гигантские шаги», «рейнские колеса», застыли ажурные макеты самолетов. В середине возвышается, подобно марсианину из романов Уэллса, имитация кабины АН-12.

Оттуда десантники совершают «прыжок» по всем правилам. Выстраиваются, подходят к люку, по команде устремляются вниз. Правда, до земли рукой подать и «парашют» мчится вниз по рельсам, но ничего — для начала ощущение вполне подходящее. И скорость, и приземление, и многое другое познает молодой солдат на этом нехитром приспособлении, о котором позже, когда грудь украсит значок, иной раз и с трехзначной цифрой, будет все равно вспоминать с нежностью…

И, наконец, вышка, следующая ступень к настоящему прыжку. Обыкновенная вышка, какие (к сожалению, все реже и реже) можно еще встретить в парках культуры и отдыха.

Над ней трепещет голубой флаг с эмблемой десантников — эдакое «свое», неуставное знамя.

Идут занятия.

С легким скрипом крутятся стапеля и, старательно пыхтя, управляют «парашютными стропами» ребята, отчаянно бросаются вниз, в воздушное пространство… в метре от земли; с характерным треском ролика мчатся по рельсам из марсианской кабины десантники, беззвучно, безостановочно опускаются под белым куполом с вышки…

Короткие команды, короткие указания — идут занятия.

Обычные занятия. Новобранец и не заметит, как зорко, как внимательно следят за каждым его движением многоопытные офицеры. Они видят и подмечают все: выражение лиц, ловкость движений, решительность, уверенность и… мимолетное колебание. Они точно определяют, кому будет легко, а кому потрудней, над чем следует поработать с одним и над чем с другим, кого подбодрить, а кого и придержать.

Они хорошо знают, что самые смелые, самые искусные парашютисты, рекордсмены и чемпионы совершали свои первые шаги в воздухе… на земле. Вот так же с помощью простых тренажеров, невысоких трамплинчиков, самолетных макетов.

Они уверены, что нельзя подняться на вторую ступень, не ступив на первую.

Это практика. А есть еще теория. Ее изучают в классе, о котором уже рассказано.

Как устроен парашют, как с ним обращаться, как рассаживаться в самолете, как прыгать, как приземляться… Множество сведений получает солдат с помощью таблиц, грифельной доски, макетов. Потом берет в руки парашют, который станет его лучшим другом. О друзьях надо заботиться, их надо беречь.

Солдат узнает, что парашют весит 16 килограммов — ровно пуд, что площадь его 83 квадратных метра, что у него 28 пронумерованных строп длиной в 9 метров каждая, а 14-я стропа контрольная, на ней красная муфта. Он учится укладывать парашют — на длинных столах, на земле, на укладочном полотнище.

Сначала парашют тщательно осматривают, проверяют, все ли на месте, вдруг затерялась какая-нибудь деталь — в таком деле мелочей не бывает.

Потом укладывают купол, аккуратно подбирая стропы, как складной зонтик. Надевают чехол. Далее стропы затягивают эдаким специальным крючком, каким наши прабабушки застегивали высокие ботинки, когда еще не было в мире ни парашютов, ни самолетов. Затянули, застегнули.

Уложили купол на ранец.

Затянули ранец.

И, наконец, подогнали подвесную систему, чтоб не болталась, чтоб все было точно пригнано, исправно, удобно, чтоб нигде ничего не могло преподнести сюрпризов. И оформляют документацию — формуляр, карточку и пломбируют, а как же? Укладка парашюта — дело ответственнейшее — ее проводят, как описано, в шесть этапов, вдвоем и после каждого этапа въедливо все проверяют. В нынешние времена аварии с парашютистами — явление редчайшее. Но если происходит что-нибудь неладное, то никогда — по вине парашюта, всегда — самого парашютиста.