Солдаты Рима - [59]

   Сразу прибавилось сил, и он ускорил шаг.

   Наконец впереди замаячил просвет между скалами и совсем недалеко, рукой подать, стена бриттов. Первая когорта уже начала разворачиваться, образуя остриё клина. Бальвенций вывел когорту на плато и, перестраиваясь на ходу, повёл на правый фланг. Слева продвигался Луканий. Ряды заметно поредели, но останавливаться и ждать подхода подкреплений нельзя, иначе и те, кто вышел из ущелья, навсегда останутся лежать на этих камнях.

   В голове стучала одна мысль: сбить бриттов вниз, взойти на холмы и уничтожить лучников, чтобы остальные когорты могли пройти по ущелью без потерь. Раскрашенные синей краской лица варваров сливались в одну линию. Ещё две-три стадии - и правду богов будет отмерять длина меча. А в рукопашной правда за тем, чья воля к победе сильней. Чья боль и ненависть уже перехлестнули через край! Только бы дойти, докарабкаться до перевала, ощутить в ладони знакомое тепло!..

   Бритты разошлись, открывая в строю широкие прорехи, и вниз с дробным грохотом покатились бочки. Клин вздрогнул. Ударяясь о камни, бочки раскалывались и выплёскивали на склон вязкие волны смолы. С холмов полетели горящие стелы, смола заполыхала. К верху взметнулось пламя, закрутился огненный вал и обрушился на наступающие когорты.

   Бальвенций не раз видел, как горят дома. Есть в этом зрелище что-то завораживающее. Огненный столб поднимается ввысь, едва не задевая небо, во все стороны разлетаются горячие искры, подхваченные буйным ветром, и больно жалят, если осмелишься подойти ближе. Но он никогда не видел, как горят люди.

   Лицо обдало жаром, и вслед за тошнотворным запахом палёного мяса до ушей долетел страшный крик. Яркими факелами вспыхивали серые фигурки, падали, катались по камням, оставляя на острых срезах клочья одежды и кожи.

   Передовая линия дрогнула и начала пятиться. Пока без паники, сохраняя подобие строя - сказывался заработанный в боях опыт. Но уже чувствовался в воздухе едкий привкус наползающего страха, что заставляет забывать всё и обо всём. Опытный солдат может пойти на меч с голыми руками, потому что всегда есть шанс увернуться - от огня не увернёшься! Голоса центурионов, гнавших солдат вперёд, тонули в общем гуле бьющегося пламени и криках обожжённых. Клин рассыпался, раскалывался на части как бочки со смолой. Не было больше единства, а только просыпающийся ужас древнего как мир инстинкта самосохранения.   Огненный вал выжег в середине строя огромную дыру и покатился дальше, навстречу выходившим из ущелья коробкам. Центр провалился. За ним потянулся левый фланг, сбиваясь в бесформенную толпу. Перед ущельем образовался затор. Ещё не тронутые паникой когорты пытались обойти его стороной, но волна бегущих смяла их и поволокла за собой. Трубы отчаянно ревели и звали солдат в строй; несколько человек стояли вокруг орла, к ним подходили новые, но большинство не слышали ничего...

   Бальвенций остановился, понимая, что если ничего не предпримет, его люди превратятся в такой же ревущий от страха сброд.

   -- Петросидий! Знамя когорты - вперёд!

   Подбежал сигнифер, встал рядом, крепко сжимая в руках древко сигнума. Серебряная пластина сверкнула большими буквами: "КОГОРТА II". Бальвенций оскалился от переполнявшей грудь ярости и выхватил меч.

   -- Под знамя! За честь римского оружия!..

   Когда вокруг смерть, в душе страх, а на тебя смотрят как на бога - надо становиться богом. Бальвенций повернулся к перевалу, но жалобный плач остановил его.

   -- Я не пойду! Не пойду!

   Он обернулся и плюнул сквозь зубы.

   -- Тогда брось щит и беги.

   -- Мы умрём! Человек не может пройти сквозь огонь! Это могут лишь боги!

   Бальвенций схватил солдата за ворот и притянул к себе.

   -- Право мужчин - идти и умирать! Удел трусов - бежать и жить в презрении! Так завещали предки. Но только вам, вам решать, какой выбор сделать!

   Он не стал больше говорить. Нельзя заставить человека добровольно пойти на смерть, потому что добровольно - это по собственному желанию: поддавшись чувствам или отдавая дань долгу, понадеявшись на добрую волю богов. Только Надежда, но не крик может заставить солдата шагнуть в неведомое.

   Призывая на помощь всех богов разом, Бальвенций сделал этот шаг. Может быть, самый важный в своей жизни. Пелена дыма и огня, скрывающая от глаз строй бриттов, разошлась и открыла прямую дорогу. Он видел их лица и знал, что никто и ничто не заставит его отступить. Витавшая высоко в облаках Великая богиня передала ему часть своей силы. Она разлилась по оцепеневшему телу целительным нектаром и наполнила сердце уверенностью. Капля, одна лишь капля! Совсем ничто для бога, но так много для человека!..

   Корабли переваливались с кормы на нос, сопротивляясь влечению волн, и подёргивали натянутые до звона якорные канаты. Шторм разыгрался не на шутку, но здесь в бухте было относительно спокойно. Солдаты седьмого легиона терпеливо ждали сигнала к выступлению, оглядываясь на мачту флагманской триремы. В конце пляжа выгружалась кавалерия. Кони осторожно ступали по шатким мосткам, подозрительно косились на тёмные волны и обиженно фыркали. Молчаливые как никогда галлы проверяли оружие, прыгали в сёдла и тоже ждали команды.