Солдаты без оружия - [78]

Ориф осведомился о цене: оказалось, один килограмм сухофруктов стоил четыреста рублей!..

— Откуда эти фрукты? — спросил Ориф по-таджикски.

— О, так вы же свой, земляк! — расцвел улыбкой продавец и протянул руку для приветствия. — Из Хаваста мы, ака! Вот так иногда привезешь сюда несколько килограммов фруктов, продашь, выручишь немного денег и расплатишься с хозяевами товара… Что делать, жить-то надо!..

— А что, военный комиссариат лично вас ни разу не беспокоил? — насмешливо полюбопытствовал Олимов.

Застигнутый врасплох, продавец не на шутку испугался:

— Я, ака, инвалид, левая нога того… немного не в порядке. Честное слово!..

Надо же, досадливо поморщился Ориф, по виду здоровее самых здоровых, а уж моложе многих наших трудармейцев несомненно, да только совесть потерял окончательно, вымогает последние гроши у людей!.. И Олимову нестерпимо захотелось поскорее уйти отсюда, с этого рынка, он посмотрел по сторонам, ища Сорокина: тот в двух шагах от него разговаривал с какой-то пожилой женщиной, продававшей вязаные носки и рукавицы. Ориф подошел к нему, и они еще раз обошли рынок: повсюду шла бойкая торговля, они видели тех, кто торговал, — мужчин и женщин, молодых и старых. Предметом торга являлось все — фрукты, овощи, продукты питания, хлеб, ткани, одежда… За большие деньги можно было приобрести что душе угодно. Ориф встретил здесь немало трудармейцев: за подержанную одежду, мало-мальски приличную обувь или буханку хлеба, килограмм кишмиша или урюка они оставляли в руках спекулянтов-барышников порой двухмесячную зарплату. А бойкие торговцы охапками гребли эти кровью и потом заработанные червонцы, набивали ими оттопыренные карманы, заботясь лишь о своей выгоде.

Увиденное на рынке не могло не омрачить настроения Орифа. Особенно досадовал он на то, что тысячи полуголодных, плохо одетых людей и в жару, и в холод, день и ночь работают до седьмого пота, а кучка изворотливых дельцов наживается на горе других, бессовестно торгует, прикрываясь липовыми справками о несуществующих болезнях и увечьях. Как это печально, когда один во имя победы над врагом проливает кровь, отдает жизнь, а другой, забыв о совести, торгует всем, даже человеческим достоинством!..

— Эх, военный патруль, наверное, давно сюда не заглядывал! — с досадой заметил Сорокин, словно догадываясь, о чем думает сейчас Олимов.

А тот, словно не обращая внимания на его слова, неожиданно сделал вывод:

— Знаете, Сергей Васильевич, из того, что мы с вами увидели на рынке, можно предположить, что у населения наших республик что-то еще есть в запасе! Если бы хоть небольшую часть этого они отправили работающим здесь, на Урале, разве не было бы это справедливо?

Сорокин рассмеялся:

— Ох, Ориф, Ориф, мечтатель вы, как я посмотрю! Вот что, оказывается, замышляете!

— Нет, это не несбыточные мечты, уверяю вас! — твердо возразил Ориф. — Таким путем можно выполнить задание Игната Яковлевича, возложенное на меня и Ульмасова: произвести разведку продовольственных возможностей наших республик. Мы должны через местную печать республик обратиться к населению со статьей или открытым письмом, призвать их поддержать в трудный час своих близких, находящихся в рядах трудовой армии на Урале при исполнении важного государственного задания!..

— В этом что-то есть, Ориф, человек вы не глупый, и, как говорится, попытка не пытка! Давайте пишите! И Ульмасову надо сказать, он небось не был на этом рынке, не изучил потенциальных возможностей своей республики! — пошутил он.

— Если люди хоть раз в два месяца получат такую посылку, это ободрит их и, несомненно, явится хорошим подспорьем!

— Давайте, Ориф, пойдем теперь же, не откладывая, в обком и подумаем над текстом письма или обращения, — предложил Сорокин, все более проникаясь идеей Олимова.

Они уже совсем было вышли за ворота рынка, как взгляд Орифа невольно задержался на людях в дальнем углу торговых рядов. Двое из них присели на корточки перед мешочком с сухофруктами: они о чем-то договаривались с женщиной, остановившейся возле них и судорожно сжимавшей в руке деньги. Ориф подошел ближе и тотчас вернулся обратно, пробормотав что-то себе под нос, в сердцах плюнул на землю.

— Что случилось? — забеспокоился Сорокин.

— Ничего, пойдемте, Сергей Васильевич! — зло бросил Ориф.

Двое, привлекшие внимание Орифа, были Очилов и Кучкарбай. Они торговали сухофруктами, присланными из дома.

10

Учительница Каменской средней школы номер один Людмила Платоновна Сабурова после той памятной встречи с Олимовым рьяно принялась за подготовку встречи с трудармейцами. По ее предложению, педсовет и администрация школы решили организовать эту встречу 22 февраля, в канун Дня Красной Армии, пригласив на нее кроме трудармейцев Олимова представителей военного гарнизона Белогорска, людей из трудовой армии Узбекистана, где политруком был Ульмасов, а также товарищей из трудотрядов других национальностей.

Как говорится в народе, и сито сгодится в поводья, когда хорошая дорога! Людмилу не беспокоило большое количество ожидаемых гостей, и она была счастлива от одной мысли, что встретится с Орифом, пусть при большом стечении людей, это не имеет значения, поближе познакомится с ним. До этого дня вместе со своей подругой Ириной и учащимися она еще несколько раз наводила порядок в общежитиях трудармейцев, но ни разу не довелось ей встретиться с Олимовым: он возвращался к себе поздно, да и не было возможности дожидаться его, не вызвав подозрения у окружающих.